Спецназ. В горниле 1941-го (СИ)

В отличие от «Главликерводки», пивное заведение было более демократичное и массовое — в летние дни бар мог принять до семисот человек. По своему расположению и архитектуре это был такой переходный павильон от более официальной зоны, где, собственно, сами павильоны выставки, к той зоне, что была территорией отдыха. И павильон «Главпиво» стоял ровно на границе, поскольку он стоял на берегу пруда, со стороны центральной части. Возведенный два года назад, это был целый комплекс, состоящий из трех террас, постепенно спускающихся к воде. Начинался ансамбль летним деревянным павильоном, выстроенным в классических традициях парковой архитектуры. Фасад украшала трельяжная стенка, овитая декоративной зеленью. Венчала павильон своеобразная рекламная конструкция, состоящая из пивной бочки с краном и, чуть ниже, раков, держащих в своих клешнях пивную кружку.

Далее на уровне верхней террасы располагался открытый павильон. Ярким декоративным пятном служила красная четырехскатная черепичная крыша, поддерживаемая десятью колоннами. В проемах между колоннами находились небольшие светильники, орнаментально перекликаясь со столбами-светильниками, фланкирующие спуск на площадку. Эта идущая вдоль пруда, открытая площадка была основной доминантой бара, на которой устанавливались ряды из круглых столиков. От палящего солнца и дождя гостей спасали установленные вдоль площадки разноцветные тентовые зонтики. Заканчивалась открытая площадка небольшим торговым павильоном разливного пива, на крыше которого располагалась изящная полукруглая эстрада в форме раковины с ажурным обрамлением.

Взяв по две кружки пива, расположившись за столиками в удобных ротанговых плетеных креслах, Призраки со стали смаковать вкусное пенное пиво, закусывая огромными вареными раками. Олеся взяла себе одну кружку, но прикладывалась в основном к ракам, быстро и профессионально вскрывая им хвосты и клешни.

— Женушка, ты нас такими темпами без закуси оставишь! — попенял Андрей и попросил еще поднос раков.

— Хорошо сидим! — озвучил Хан общее мнение и все согласно кивнули — Ну что, за Сталина? И за нашу Родину?

— Хороший тост, современный! — Строев кивнул на двоих мужичков, севших неподалеку с пивом и старающихся не глядеть в сторону орденоносцев — Самое главное, что сегодня же нашему наркому доложат — мы пили за вождя и страну. Тем более это единственный правитель, который живет не для себя и своих родственников, а ради всех нас! — встав, Строев поднял свою кружку — За товарища Сталина гип-гип, ура! — последние слова подхватили хором и многочисленные любители пива с любопытством оглянулись, но увидев форму, большинство отвело взгляды.

Глава 19

После отдыха на выставке Строев с женой решили пройтись по продуктовым магазинам. Цены поставили в тупик: хлеб чёрный стоил 80 копеек, хлеб белый — 2 рубля 75 копеек, рис — 5 рублей 90 копеек, вермишель — 4 рубля 30 копеек, сахар-песок — 4 рубля 45 копеек, масло растительное стоило 14 рублей 40 копеек, сливочное масло 25 рублей 25 копеек, говядина — 11 рублей 85 копеек за кило, свинина — 15 рублей, колбаса варёная «Докторская» стоила 13 рублей 75 копеек за кило, колбаса полукопчёная — 18 рублей 50 копеек, сосиски «Русские» — 13 рублей, молоко — 2 рубля за литр, масло топлёное — 24 рубля, сметана — 8 рублей 65 копеек, сыр твёрдый — 23 рубля, яйца за десяток — 7 рублей 50 копеек, картофель — 90 копеек, капуста — 1 рубль, лук — 2 рубля 10 копеек, яблоки стоили 7 рублей 25 копеек, сельдь чанового посола — пять рублей, судак — 4 рубля пятьдесят копеек, шоколадные конфеты «Весна» — 20 рублей, печенье «Рот-Фронт» — 9 рублей 90 копеек, чай грузинский 1 сорта — 80 рублей, соль — 48 копеек, гречневая крупа — 4 рубля 30 копеек, водка — 80 рублей 50 копеек. Бутылка полусухого шампанского стоила 18 рублей, портвейн 0,75 что красный, что белый стоил 10 рублей. По сравнению с вином цена «Жигулевского» по восемьдесят копеек за кружку была вполне приемлемой ценой.

Один работяга проходя мимо прилавка с водкой тоскливо произнес — До войны по одиннадцать пятьдесят продавали! Принесла нелегкая энтих фашистов! Возьму бутылочку, куда же деваться трудовому человеку!