Спецназовец. Шальная пуля

– Ничего личного, ребята, – сказал он. – Поверьте, я к вам со всем уважением, но, если кто-нибудь сейчас попробует что-то достать или на что-то нажать, через секунду он будет здороваться с аллахом. Те, кто сомневается в моих способностях, могут сомневаться сколько угодно, – добавил он, обращаясь, в основном, к Ахмеду, – но экспериментировать не советую. Лучше потом, когда вернетесь в Дагестан, расспросите обо мне Исмагиловых – тех из них, кто уцелел.

– Э?! – с искренней заинтересованностью воскликнул усатый Ахмед, по-птичьи наклонив голову набок.

– Ты испытываешь мое терпение, – явно сдерживаясь из последних сил, процедил побагровевший от гнева Иса. – Оскорбляя гостей Магомеда, ты оскорбляешь его. Подумай, долго ли еще я смогу это терпеть, прежде чем решишься еще что-нибудь сказать. А говорить придется, потому что твое поведение не только возмутительно, но еще и очень странно. Оно требует объяснений, и ты мне их дашь.

– Всенепременно, – пообещал Юрий. – Сразу после того, как твои земляки покажут мне, что у них под пальто. Кстати, это и вас с Абдулом касается. Ну?! Не злите меня, правоверные, или я начну делать глупости.

– Оставь его, Иса, дорогой, – сказал Ахмед, который, хоть и был довольно неприятным типом, неплохо соображал и, кажется, уже начал понимать, что происходит. – Он и вправду какой-то нервный – наверное, из-за ранения. Смотри! – обратился он к Юрию и жестом маньяка-эксгибициониста распахнул свое шикарное кашемировое пальто вместе с пиджаком.

Под ними ничего не было, кроме белой рубашки, свободными складками прикрывавшей плоский живот человека, для которого слово «ожирение» – пустой звук.

Остальные, в том числе и гневно сверкающий глазами Иса, последовали его примеру. Результат остался прежним: ничего.

– Теперь карманы, – потребовал Юрий. – Вот сюда, на сумку выкладывайте. Не стесняйтесь, правоверные, вам ведь нечего скрывать, правда?

– Ишак, – сказал Иса. – Бешеный пес. Я тебе этого не забуду! Что ты ищешь, скажи!

– Устройство для дистанционного подрыва, – вместо Юрия с кривой усмешкой ответил Ахмед. – Что-то вроде портативной рации.

– Или мобильного телефона, – не стал спорить Якушев. – С них и начнем. Достаем аккуратно, не прикасаясь к кнопкам, вынимаем батареи и кладем обратно – телефон в один карман, батарею в другой.

– Удивляюсь, как люди умудряются одним махом наживать себе столько врагов! – объявил Ахмед, первым выполняя его требование. – Надеюсь, ты не планируешь отдых в наших горах, – обратился он непосредственно к Юрию. – Воздух вблизи Эльбруса может оказаться очень вредным для твоего здоровья!

– Тебя не спросил, – огрызнулся Якушев, внимательно наблюдая за руками присутствующих.

Он чувствовал себя все глупее и глупее, и вместе с этим ощущением, и без того достаточно неприятным, росла тревога. Что-то было не так, что-то шло не по плану – вернее, по плану, но явно составленному кем-то другим. Груда извлеченных из карманов вещей, сваленная поверх черной дорожной сумки, перестала расти; аккуратно пристроив сверху изящные четки из слоновой кости, Ахмед с откровенно издевательской улыбкой вывернул карманы пальто.

– Может, нам раздеться? – предложил он. – Или ты сначала проверишь багаж?

– Багаж у вас пусть проверяет таможня, – буркнул Юрий. – И ты напрасно скалишься, уважаемый. Если ты действительно относишься к Магомеду так хорошо, как говоришь, тебе небесполезно знать, что ему пытаются пришить организацию террористического акта.

– Какого? – перестав улыбаться, спросил Ахмед.

– Я думал, что знаю, какого. А оказалось, что нет… – Юрий осекся, вспомнив, что перед отъездом гостей присутствующий здесь Иса Ругоев заходил в их комнату. – Что ж, уважаемые, если кто-то из вас замазан в этом деле, можете радоваться… пока. Остальным приношу свои глубочайшие извинения – в том числе и за то, что останусь с вами до отлета. Придется вам потерпеть мое общество, потому что, несмотря ни на что, поворачиваться к вам спиной я не намерен. Можете обижаться, можете оскорбляться, можете записать меня в свои кровники – как угодно, воля ваша. Но я дал Магомеду слово довести это дело до конца, и я его сдержу. Разбирайте свое барахло, да поживее, а то очередь пройдет.

– Не знаю, что думать, как к тебе относиться, – медленно проговорил Иса, угрюмо наблюдая за тем, как оскорбленные и униженные на его глазах гости хозяина рассовывают по карманам свое имущество. – Честно говоря, больше всего на свете мне сейчас хочется тебя убить – ножом, а еще лучше руками. Но разум мне подсказывает, что ты не стал бы поступать подобным образом, не имея на то веских оснований.

– Основания есть, – кивнул Юрий, пропустив мимо ушей личные выпады. – И, как ты правильно заметил, веские. Я бы даже сказал, увесистые.

– Какие?

– А ты не знаешь?

Дагестанец раздраженно дернул щекой.

– Разве я стал бы спрашивать, если бы знал?

– А может, ты спрашиваешь как раз потому, что знаешь, но не хочешь, чтобы о твоей осведомленности узнал Магомед? Скажи, Иса, ты читаешь по-арабски?