Спецназовские байки

Я всегда задавался вопросом, проходил ли зампотыл полка майор Буслаев медкомиссию при поступлении в военное училище, или нет. Особенно в части, головы касаемой.

Отвлекусь от поисков сбежавшего, на небольшой рассказ про самого зампотыла.

Как-то он, будучи оперативным дежурным по полку, решил в очередной раз показать срочникам свою крутость и непогрешимость. Видимо он долго думал, как это сделать. Додумался он вот до чего.

Накануне, дня за три до демонстрации своей крутости он, так же будучи оперативным дежурным, ночью зашел с проверкой на КПП части, где, к своей великой радости наконец-то застал сержанта Варушева (по моему, парень был из батальона связи) занимающегося любовью со своей прихожей подругой. Подруга сержанта, увидев обезображенное непомерной радостью лицо майора, быстро ретировалась, зарекшись посещать это КПП, а сержант, следуя долгу службы, вынужден был остаться. Сержанту Варушеву Буслаев руками выразил «благодарность от лица службы» (на лице сержанта) и до утра разъяснял потерявшему бдительность Дон Жуану всю остроту ситуации и приведшую к этому повышенную степень снижения им боевой готовности Российской Армии. За три дня Буслаев проанализировал сказанное им ночью, и решил сказать все это, с некоторыми дополнениями, всему личному составу полка, батальона связи дивизии, разведывательного батальона дивизии, саперному батальону дивизии и нашей отдельной роты.

И вот, перед обедом, когда все подразделения полка и дивизии и наша рота вышли на плац на десятиминутную предобеденную «прогулку», Буслаев долго наблюдал за нами с крыльца штаба полка, а когда подразделения подошли к столовой, перебазировался на крыльцо этой столовой. Видимо он очень любил говорить речи именно с крыльца.

Остановив входящих в столовую бойцов полка, он сказал, что намерен прочитать нам небольшую лекцию о вреде случайных знакомств на территории части. Варушев усмехнулся. Он уже понял, о чем пойдет речь.

Почти четыреста человек в течение пятнадцати минут узнали много нового о различных видах венерических заболеваний, о недопустимости заведения случайных знакомств, о существовании в Уголовном Кодексе статьи за изнасилование, о том, что тридцать процентов офицерских семей гарнизона больны сифилисом, а остальные восемьдесят (!) больны гонореей, а половина (!) гарнизона является носителями ВИЧ. Информация была достойна размышления. Стоило хорошо подумать о полученных данных. Особенно стоило подумать о соответствии заместителя командира полка по тылу занимаемой должности в силу изложенных им фактов.

После этого Буслаев в очередной раз напомнил о бдительности при несении караульной службы и недопустимости написания в письмах домой открытого наименования мотострелкового полка и разведывательного батальона. Он даже при этом посмотрел на нас, натужил лоб, но он или забыл номер нашей роты, или вспомнил, что не знает его совсем — и про нас промолчал. После этого заявления он повернулся лицом ко входу в столовую, и стал дергать ручку дверей. Так как он дергал за забитые на большие гвозди двери, то они соответственно и не открывались. Двери были забиты за ненадобностью много лет назад, все об этом знали, и никто еще до майора Буслаева не пытался их открыть. Тем более без гвоздодера.

Четыреста человек замерли в сладострастном ожидании развязки. Ни один из четырехсот бойцов не потрудился объяснить зампотылу ошибочность его действий. Буслаев дернул за ручку еще несколько раз и, повернувшись к замершим в ожидании бойцам, сам себя спросил:

— Они что, закрылись, что ли? Уже время обеденное!

Не дожидаясь ответа, он вдруг принялся колотить кулаками и ногами в запертую дверь, и громко кричать:

— Наряд! Столовая! А ну, открывайте, сволочи! Полк стоит!

Бойцы уже с трудом сдерживали приступы хохота, но пока еще держались. Буслаев перестал бить руками, полностью доверив это дело своим ногам, обутым в тяжелые юфтевые сапоги. Удары были такой силы, что казалось еще чуть-чуть, и дверь просто слетит с петель.

И тут, откуда-то сбоку появился боец из наряда по столовой, который нес два полевых бачка, в которых еда из столовой доставлялась в караульное помещение. Боец невозмутимо подошел к другой двери, открыл её, и как ни в чем не бывало, вошел в столовую.

Около минуты Буслаев ошалело смотрел на соседнюю дверь. Боец, проскочивший у него перед носом, даже и не подумал, что целый майор может перепутать вход и бить ногами в дверь с целью привлечения внимания наряда по столовой. Мало ли зачем оперативный дежурный лупит в дверь своими сапогами…

Поняв, что он лохонулся в очередной раз, Буслаев махнул рукой и вошел в столовую через открытую дверь.

Четыреста человек еще минут пять не могли войти в столовую, так как все валялись от хохота. После этого несколько дней Буслаев ходил с таким лицом, как будто ничего сверхъестественного не произошло. Это я к тому, что все его попытки резко повысить свой авторитет приводили только к его падению. Бойцы (и большинство командиров стоящих по должности ниже его) к этому давно привыкли и не придавали выпадам Буслаева большого значения.