Спецназовские байки

Но рассказ не о них, а о бампере. Короче свинтил я бампер, и мы его оттуда вытащили. За него я получил три литра спирта «Роял».

Сие вылилось в общеротную попойку. Утром пришел ротный. Между утром и завтраком мы успели пробежать десятку с рюкзаками и в бронежилетах. После этого несколько дней мы были заняты по планам своего командира роты.

К моменту выхода с кичи товарища Рожкова, командир мотострелкового полка вновь созрел кинуть спецназ на самое опасное направление. Набралось шесть человек. Я снова попал в эту банду.

Пехоцкий капитан вывел нас за КПП и указал на кучу порубочных остатков шириной метров пять, высотой метра три и длиной вдоль дороги метров в двести, поставил задачу:

— Вот это все загрузить в грузовики, выгрузить это в поле и там сжечь.

Что-то подсказывало, что имеющимися силами работы здесь не на один день…

— Может это сжечь прямо здесь? — спросили хором все разведчики.

— Можно здесь… — кивнул капитан. — Только соблюдайте правила пожарной безопасности!

— Ну, разумеется… — хмыкнул Матюшин.

Свежесрубленные порубочные остатки — это куча тонких веток, которые сами по себе гореть не будут и поддерживать горение будут только если их все время обливать бензином. Короче мы долго пытались разжечь их традиционным способом — спичками и бумагой, потом убедились, что это тщетно, и сели на перекур.

— Да и хрен с ними… — махнул рукой Матюшин.

Мы уже собирались найти себе занятие получше, как тут на дороге в сторону КТП появился полковой КамАЗ. Через двадцать секунд Рожков уже сливал с грузовика соляру, а водитель тер подбитый глаз.

Заливаем соляру в ветки, поджигаем — горит, но тут же тухнет. Начинает моросить мелкий дождь. Останавливаем еще несколько дизельных грузовиков и снова льем соляру в ветки. Горит, но плохо. Сырые ветки, сырые…

И вот одно и тоже движение — соляру в ветки, с горящей бумагой к соляре, медленно начинает разгораться, а потом тухнет. И то же самое по новой. И по новой.

А тут едет УАЗик. Мы привычно вытряхиваем водителя, тот отдает сэкономленное топливо, так же привычно лью бензин в ветки, беру горящую газету, нагибаюсь, чтобы можно было глубже в ветки толкнуть факел…

И вдруг понимаю, что температура вспышки и скорость горения у соляра и бензина немного разные… даже больше сказать — совсем разные.

Только поздно понимаю.

Успеваю в самый последний момент отвернуть свою репу в сторону, и тут же язык пламени… и тепловой удар…

Ни ресниц… ни бровей… в одно мгновение.

Но и это горело не долго. Начался дождь, и все потухло. Только ресницы у меня долго росли, и брови. Зато после этого меня уже никто не дергал на этот автодром. А через это, и всю роту — все ссылались на мой опыт.

А потом приехал лесничий и насчитал командиру полка несколько миллионов рубликов ущерба, да еще штраф за самовольную порубку деревьев. Ибо надо было хотя бы лесорубочный билет выписать… а уж потом лес валить.

Зарос тот автодром, так и не увидав молодых космонавтов… я был там, спустя двадцать лет, смотрел на него и плакал.

Память о первой своей гибели

Весна в самом разгаре. Цветут уже во всю яблони, заливаются в радостном пении птицы, а громадные кавказские горы, особенно в ясные и солнечные дни предстают перед нашими глазами во всем своем грандиозном великолепии! Черные скалы и ослепительно белые снежные вершины, как шапки на чернявых головах каких-то исполинских, сказочных великанах!

Мы, бойцы спецназа срочной службы, лежим прямо на земле в углу подворья, в котором временно разместился наш сводный отряд, и просто смотрим на горные вершины, затаив дыхание. Никто из нас не видел ранее такой красоты. Мы что-то говорим друг другу о тех горах, которые видели прежде, но всё, что было до этого — совсем не то, что видим мы сейчас…

Смотрю на белые вершины Казбека. Это пятитысячник. У нас, в Приморье, нет таких высоких гор. У нас горная гряда Сихотэ-Алинь не превышает в среднем полутора километров.

А завтра нам в горы. Не на Казбек, конечно, а только в предгорье, но и предгорье выше наших, приморских гор…

После нескольких недель пешего хождения групп специального назначения по живописным кавказским горам, командование зацепилось за идею организации межвидового взаимодействия войск и смогло наконец-то предоставить одной группе транспортно-десантный вертолет Ми-8мт — с вполне благопристойной целью — в течение трех дней осуществить воздушную разведку, и при обнаружении орудий градобойной артиллерии, высадить спецназ для уничтожения находки.