Спецоперация «Дочь». Светлана Сталина

Ах, Витенька, Витенька… Как шагнуло вперед кино! Какие фильмы делают у нас теперь, – просто красота! Вы пишите?.. (а “Чапаев” остался непревзойденной классикой.)

Какое чудное было время 1952—54, когда мы с Вами дружили. Потом всё смещалось и покатилось (для меня, по крайней мере) куда-то без руля и без ветрил. Я часто удивляюсь, что я все ещё жива, здорова, в своём уме – и вернулась домой! Все это похоже на сон, а часто и на кошмар.

Мои 18 лет за рубежом были ужасными. Не верьте никому, что Вы б. может слышали обо мне – это был кошмар. Мне бы надо выступать с лекциями и объяснять болванам, всё ещё стремящимся к “свободе”, – какая там “свобода” и какая собачья жизнь… Да вот я не люблю никому читать лекций.

Тбилиси, Грузия, – конечно Азия в самом наихудшем смысле этого слова. Но – как и повсюду в мире – попадаются и здесь отличные люди и хорошие друзья. Как я рада, что Ваня жив и здоров и ещё помнит меня. Я знала о смерти Ал. Ил. ещё от Оси, написавшего мне об этом в Англию.

А Ваш Серёжа уже, наверное, женат?.. Как это чудесно, что жизнь идёт, дети растут, и всё продолжается. Надеюсь, у Вас хорошие отношения с Серёжей. Вот у меня ужасно обидный сюрприз, что детки стали такими далёкими. Зато моя младшая, Оля, это просто чудо, – но с ней пока что нелегко. Ей нравится в Грузии и поэтому мне придется тоже сидеть с нею здесь, до поры до времени.

Не бываете ли Вы в Тбилиси? Я бываю в Москве, но редко.

Как я рада, как я рада, что Вы нашлись, причем “сами” отыскались! Я ведь и не знала, как Вас искать, где и что.

Напишите ещё о Ваших делах.

Как я рада! Обнимаю Вас и Ваню. Светлана.

P.S.

Я думала (и планировала), что мы будем в Москве, Оля пойдет в английскую школу, а я вернусь к переводам с английского для “Прогресса”, – что я и делала когда-то.

Но всё пошло вкривь и вкось, а главное – оказалось, что и мне самой как-то ужасно трудно “входить” снова в эту самую обычную и нормальную жизнь в особенности с моими детьми.

М. б. я бы это сделала куда легче, не будь Оли. Но её абсолютно нельзя было бросить там, – у неё никого нет там, кому бы нужна была эта бедная девочка. Нравы-то ведь там пожёстче чем у нас, – этого ещё у нас никто не знает и не понимает. Мы – самый добрый и щедрый народ на свете, мы всё прощаем, всё забываем…

Настоящие, истинные мы Христиане. А там – совсем не так. Ну, вот мы и приехали с Олей вместе».

На штемпеле 05.06.85 Тбилиси.

«Дорогой Витя!

Ваша жизнь, как я вижу, была очень благополучна и я рада, что у Вас всё так хорошо, и даже на личном фронте.