Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка

Подбор, расстановка и обучение кадров для разведки и контрразведки — это длительная и кропотливая работа, которая дает положительные результаты лишь в политически стабильных и экономически развитых странах. В периоды же социальных катаклизмов, являющихся следствием экономического и политического кризисов, кардинально изменяются условия жизнедеятельности государственно-управленческого аппарата. В динамично меняющихся общественных процессах прежняя система работы с кадрами уже не действует.

В годы Гражданской войны как большевистской России, так и белогвардейским государственным образованиям пришлось заново создавать свои органы безопасности в условиях хаоса, глубокого социального, политического и идейно-нравственного раскола. Обстановка тех лет наложила определенный отпечаток на подбор и подготовку кадров спецслужб. И если большевистское правительство во главе с В.И. Лениным «пошло своим путем», то Белое движение, как свидетельствуют архивные документы, в значительной степени воспользовалось опытом Российской империи. С этой точки зрения является целесообразным обратить внимание на систему подбора и подготовку кадров спецслужб царской России.

В начале XX века в ряде ведущих стран мира разведка превратилась в самостоятельную отрасль социальной деятельности и потребовала специальных знаний и навыков. Однако в Российской империи не существовало учебных заведений, готовящих разведчиков. Даже в Николаевской академии Генерального штаба[7] этому вопросу не придавалось серьезного значения. «По объему весь материал темы “разведывательная служба” (изучалась в рамках раздела “Ведение военных действий (операций)” дисциплины “Стратегия”. — Авт.) в части агентурной разведки был довольно ограничен, порой поверхностен, фрагментарен и давал скорее “пищу” для размышлений, нежели закладывал серьезную базу знаний по данной проблеме, — пришел к выводу историк спецслужб М. Алексеев. — Потому-то слушатели академии, как правило, без должного внимания и интереса относились к этому курсу»^{333}. По свидетельству русского дипломата, военного агента во Франции и Скандинавских странах генерал-лейтенанта А.А. Игнатьева, «в академии нас с тайной разведкой даже не знакомили. Это просто не входило в программу преподавания и считалось делом “грязным”, которым должны были заниматься сыщики, переодетые жандармы и другие подобные темные личности»^{334}. Как видим, представление о разведывательной деятельности у части даже наиболее образованного офицерства русской армии было ошибочным. По существу, слушатели, как следует из воспоминаний, не видели разницы между разведкой и контрразведкой, хотя оба направления были нацелены на решение общей задачи — обеспечение безопасности государства. Могло ли быть иначе, если в библиотеке академии по разведке значилось всего лишь несколько книг, большая часть из которых была переводными изданиями? Однако ни одна из них не могла служить практическим руководством для постановки и организации разведывательной работы. Предполагалось, что освоение новых обязанностей офицерами Генштаба будет осуществляться в ходе практической деятельности^{335}. Отметим, что изучение иностранных языков в академии также было не обязательным^{336}.

Выслужив после окончания обучения необходимый командный ценз, выпускники получали назначение на штабные должности, в том числе в разведывательные структуры и военными агентами (атташе) за границу. Перед назначением кандидаты в центральный аппарат проходили специальную проверку: органы Департамента полиции негласным путем изучали их характер, образ жизни, имущественное положение и пр.^{337}.

Зачисление в штат вовсе не означало, что вся дальнейшая служба офицеров будет связана с разведкой. Как правило, через некоторое время они получали назначение на другие штабные или командные должности. С последних «генштабистов» могли направить в разведку. Эта была обычная практика перемещений по службе офицеров в царской армии.

Даже в годы Первой мировой войны военное руководство Российской империи, не считаясь с профессиональным опытом разведчиков, назначало их на другие должности. Например, будущий 2-й генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего (А.В. Колчака) и генерал-майор П.Ф. Рябиков, прослуживший четыре года в центральном аппарате разведки, столько же лет — преподавателем Николаевской военной академии, а затем более года — в добывающих разведывательных подразделениях действующей армии, был назначен командиром 199-го пехотного Кронштадтского полка. И лишь в феврале 1917 года вновь возвращен в разведку^{338}.

Проанализировав работу русской разведки в годы Первой мировой войны, разведчик и военный педагог К.К. Звонарев пришел к выводу, что в военном ведомстве существовал несерьезный подход к подбору кадров для центрального аппарата, периферийных органов и военных агентур^{339}.