Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

В ходе наших встреч с «Грандом» я кропотливо, незаметно для собеседника собирал на него данные. Ведь не предложишь же ему самому взять авторучку и заполнить анкету: где родился, родственники здесь и за рубежом, политические взгляды, материальное положение и прочее. На все эти вопросы трудно получить ответ за две-три встречи. При этом надо не дать проснуться подозрению, что иностранец, интересуясь его жизнью, преследует какие-то особые, пока непонятные объекту цели. Но даже полностью законченная анкета не дает ощущения покоя, завершенности. У объекта меняется место работы, мировоззрение, возникают новые, непредвиденные обстоятельства. Кто-то решил сообщить в контрразведку о своем контакте с иностранцем, кому-то от представителя другой разведки было сделано лестное и более заманчивое предложение. Вроде все нормально, сотрудничество идет по классической схеме: получил информацию, выдал денежное вознаграждение, поставил новые задачи, назначил очередную встречу, как вдруг происходит что-то необычное, какой-то сбой. То объект начинает «гнать туфту», то ведет себя слишком спокойно и уверенно, то начинает проявлять излишнее любопытство. Стоп! Начинает действовать принцип разведки: никогда никому полностью не доверяй. Начинается мучительный поиск ответов на вновь возникшие вопросы. Процесс разгадывания кроссворда.

А встречи с «Грандом» позволили не спеша заполнить все графы анкеты. И он, и я держались в чисто дружественных рамках, оба расширить эти рамки инициативы не проявляли.

Считая «Гранда» бесперспективным объектом, Центр особой заинтересованности в работе с ним не проявлял. «Любитель «пижонов» и сам пижон, твой «Гранд», — бурчал резидент, интересуясь иногда результатами встреч с ним. — Пескарь! Что он может дать? Его рассуждения о политике мелковаты, не содержат ничего достойного внимания».

Ходил «Гранд» в «запасных» и считался оперативным контактом третьего сорта. Но так было до определенного времени. Уезжая, я передал «Гранда» на связь другому сотруднику резидентуры, который, обладая большим опытом и настырностью, вывел его из «запасных» и сделал активным игроком.

Рассказывая о служебном помещении посольства, «Гранд» поведал ему, что на столе у посла стоят старинные часы, увенчанные фарфоровой статуэткой, — то ли Амур, то ли пастушка. Часы как часы. Но наш многоопытный сотрудник уговорил «Гранда» вынести их поздно вечером и передать нам ровно на два часа. Через два часа они, побывав в руках специалиста, снова стояли на столе на старом месте, мерно отстукивая время. После этого недалеко от посольства подолгу стояли разные автомашины, то с дипломатическими, то с гражданскими номерами. Эфирный канал позволил узнать, что тогдашний посол «Гранда» был очень активным дипломатом: поддерживал связи со своими коллегами из стран Западной Европы, не чурался и контактов с некоторыми египетскими министрами. Разумеется, что темой их бесед были не гастрономические тонкости арабской кухни. Через несколько дней разговоры дипломатов стали трансформироваться в шифртелеграммы и уходить в Центр, иногда с пометкой «срочно».

Хрестоматийный пример из истории советской разведки, когда в герб США в кабинете американского посла в Москве была вмонтирована техника подслушивания, долгое время вдохновлял, да, наверное, и сейчас еще вдохновляет наших разведчиков добывать актуальную секретную информацию именно таким, изысканно-современным способом.

ПРОНИКНОВЕНИЕ ВО ДВОРЕЦ ПРЕЗИДЕНТА

Но активизация «Гранда» произошла лишь через некоторое время. А пока мы только дружили. Во время очередной поездки по Каиру в поисках жанровых сценок он без пафоса, как-то буднично, спросил меня:

— Хочешь, я познакомлю тебя с личным фотографом президента Насера?

Я внутренне встрепенулся и где-то даже напрягся: что стоит за этим предложением? Простая любезность иностранца, желание сделать приятное компаньону по кафе, ресторанам и фотоохоте, или что-то другое, опасное и потайное? Вроде ничего подозрительного.

— Почему бы нет. Как это осуществить? — При этом я сделал вид, что ничего особенного в его предложении не усмотрел.

— Я позвоню ему и расскажу, что ты неистовый фотограф, который отснял на пленку пол-Каира. Это должно произвести на него впечатление. Если он согласится встретиться с тобой, то я сообщу номер телефона.

На следующей встрече «Гранд» написал на своей визитной карточке номер телефона и сказал:

— Звони, договоренность достигнута.

— А где он находится?

— Во дворце президента.

Это уже вдвойне интересно! Появилась возможность проникнуть в штаб-квартиру самого могущественного человека в стране. Редкий случай для дипломата моего ранга. Даже послы бывали там не так часто, как им хотелось бы.

Президентский дворец в Каире — это то же самое, что Кремль в Москве, Белый дом в Вашингтоне. Мозговой центр страны, пульт ее управления, объект вожделения политиков и, соответственно, многих разведок.