Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

— Все хорошее по воле Аллаха, все плохое — от нас самих, — так сказал бы мой шейх-преподаватель. А знавшие погибшего еще долгое время пребывали в угнетенном состоянии из-за нелепой, бессмысленной смерти.

— Никогда не передавайте управление машиной в чужие руки. Знайте ее особенности так же хорошо, как нрав и капризы собственной жены. И никаких туристических поездок, не вызванных оперативной необходимостью! — Таково было указание резидента.

ПЕРВАЯ АЛЬТЕРНАТИВА

Пришло время выходов в город, установления там знакомств, поисков контактов, которые могли бы стать источниками политической информации.

Я решил начать с самого простого и доступного — с журналистского корпуса.

В то время в Каире выходило около двухсот периодических изданий — газет и журналов разного направления. В некоторых из них всегда можно было найти какую-либо статью на международную тему и, минуя протокольный отдел МИДа, посетить в редакции автора публикации под предлогом уточнения некоторых деталей.

Пришел, представился, попил предложенный кофе (неизбежный ритуал), поблагодарил автора статьи за беседу, выразил надежду на продолжение знакомства. Обычная практика обычного дипломата.

После второго или третьего визита, если собеседник настроен благожелательно, можно пригласить его на обед в один из недорогих ресторанов. Там, уже без постороннего присутствия, получить первоначальные установочные данные (служебная терминология — прим. автора) на нового знакомого. После этого направить их в Центр для сведения обо всех иностранцах, попавших в поле зрения советских спецслужб. Проверка — это необходимость, первый шаг «от печки» в парном танце разведчик — иностранец. Не исключено, что партнер уже танцевал с кем-то из нас и кому-то наступил на ногу. Приблизительно по такой довольно шаблонной схеме развивались мои отношения с одним из египетских журналистов, которому я дал псевдоним «Батан». После трех-четырех обедов я предложил ему встречаться в определенном укромном месте, в строго определенное время.

«Батан» согласился, но, как мне показалось, без особого энтузиазма. Чтобы как-то заинтересовать его, я попросил его написать подробную справку о прессе Египта. Подобная справка уже была в отделении АПН в Каире, просто она должна послужить закрепляющим и проверочным элементом.

На очередной встрече он передал мне справку, но, сидя в автомашине, вел себя нервно, крутил головой, оглядываясь по сторонам.

— Спокойно! Ведь ты сидишь в автомашине с дипломатическим номером советского посольства, значит, находишься на маленькой территории СССР, и тебе ничто не угрожает.

— «Уклейка» твой кропатель статей, — так обозвал резидент автора справки. Дай ему двадцать фунтов и попроси расписку на бланке АПН. Острых вопросов пока не задавай. Изучай его возможности. Приобретай опыт.

Резидент часто употреблял рыболовецкую лексику. Так, определение «жирный карась» относилось к лицам, занимающим видное положение в государственном аппарате. «Муренами» назывались журналисты из проамериканской газеты «Аль-Ахбар», которые писали антисоветские статьи. Если кто-нибудь из сотрудников резидентуры действовал наобум, без четкой схемы, то это им засчитывалось как «ловля на самодур». Каир был для него озером, где «много рыбаков и много рыбы».

Резидент в принципе был прав, определяя журналистский корпус как «стайку уклеек». Мало кто из них имел доступ к секретным документальным материалам, столь ценимым Центром.

Впрочем, огульно записывать всех журналистов в «третий разряд» было бы ошибкой. Некоторые из них были вхожи в высшие эшелоны власти, поэтому знали много и мыслили геополитическими категориями. Наглядным примером этому являлся Мухаммед Хасанейн Хейкал — главный редактор газеты «Аль-Ахрам», который в период правления президента Насера фактически был его рупором. Но подобного рода категория журналистов была почти недоступна рядовым дипломатам и, соответственно, разведчикам, работавшем под «крышей». Они ценили себя, свое положение и поддерживать неофициальные отношения с иностранцами считали нежелательным.

Встречи с «Батаном» продолжались, но появилась одна насторожившая меня деталь: он стал совершенно спокойно садиться в машину и перестал оглядываться по сторонам. Что бы это могло значить? Возникла альтернатива: или я убедил его в том, что встречи и беседы со мной не представляют для него угрозы, или..? Четкого, однозначного ответа не было, зато возникло чувство беспокойства и неопределенности.

Однажды «Батан» по своей инициативе сообщил, что у него есть материал о планах и роли ФРГ в создании египетских боевых самолетов и ракетной техники. (Часть немецких специалистов в области ракетостроения после окончания войны нашла пристанище в Египте — прим. авт.).

Было бы неправильно отказаться от получения данных по такой теме. Ведь СССР взял в то время на себя обязательство оснастить египетскую армию всеми видами современного оружия, полагая, что это может послужить основой для установления долговременных и прочих отношений, укрепит наши позиции в регионе.