Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

Мороженое и гранатовый сок оказались очень вкусными. Под потолком медленно крутились лопасти большого вентилятора, было просто и уютно. Негромкая болтовня мамаш с многочисленными чадами за соседними столиками не раздражала.

— Ну, как Москва?

— Стоит на месте, снег почти стаял, мы все ждем весны.

— А как у вас дела? — обратился я к Ларисе, как к своей старой знакомой.

— Хорошо. Пока летаю. Осенью буду искать себе жениха.

Наши глаза встретились, и начался стремительный обмен мыслями без слов.

«Да. Вы мне понравились, — говорили ее глаза, — но ведь мы встретились случайно, и вы наверняка женаты, и ничего конкретного предложить не можете».

«Я понимаю, что вам нужно устраивать свою судьбу, что вы не Сольвейг, и жизнь диктует свои законы».

Этот эфирный обмен флюидами был понятен только нам двоим. Подруга Ларисы ничего не заметила, старательно разрезая шарики мороженого чайной ложкой. Подобный обмен мыслями без слов, своего рода телепатия, иногда случался и в оперативной работе. Поговоришь с человеком час-другой, и подсознательно начинаешь чувствовать, что собеседник читает «между строк», понимает, кто ты в действительности и что тебе от него надо.

Посидели еще немного, поболтали и разошлись. Я поспешил к филателистам, стюардессы — в гостиницу. «Еще один несостоявшийся роман» — подумалось мне с легкой грустью.

Встречи с владельцем филателистического магазина стали обычными. Пришел, подарил блок новых советских марок, попросил отправить два-три письма.

Так продолжалось до 1964 года, когда на Конференции глав арабских государств в Александрии было решено создать Организацию Освобождения Палестины. Честно говоря, я тогда не придавал особого значения этому решению. Ведь в жизни было много всяких решений на разных уровнях и у нас, и за рубежом, которые так и остались лишь на страницах газет и на официальных бумагах. Но продавец марок убеждал меня в важности появления на политической арене новой организации. ООП будет мощным катализатором грядущих событий в регионе.

На одной из встреч продавец марок настоятельно попросил уделить время для серьезной беседы с группой палестинцев. Разумеется, я не мог отказать ему в этом. Как только в назначенное время 51 вошел в магазин, хозяин прикрыл металлические шторы на витрине и повесил на дверь табличку с надписью «закрыто».

Затем он сообщил трем присутствующим, что я являюсь сотрудником советского посольства, специалистом по межарабским отношениям. То, что я был представлен именно в таком качестве, а не как любитель марок королевского Египта, конспиративность встречи (мальчика с подносом кофе не было, хозяин готовил и подавал его сам), серьезно-нахмуренные лица собеседников сразу настроили меня на то, что беседа будет носить острый характер.

Действительно, в ходе ее я чувствовал себя нерадивым студентом, забросившим учебу, хотя впереди предстоят серьезные экзамены, к которым надо хорошо и тщательно подготовиться. В то время палестинская проблема не находилась в центре внимания внешнеполитических ведомств.

Первым выступил хозяин магазина.

— До 1947 года, — сказал он с волнением в голосе, — я спокойно жил у себя на родине, ожидая, что стану свободным гражданином нового арабского государства. Но затем начались вооруженные провокации, многочисленные выступления евреев против мирных жителей, проживающих в районах, отведенных ООН для еврейского государства. Через короткое время палестинцев там почти не осталось. Позже я узнал, что операции по изгнанию палестинцев с мест их проживания были частью стратегического плана «Далет», разработанного мировым сионизмом и международным империализмом.

Чем дальше он говорил, тем больше его охватывало волнение.

— Я переехал вместе со своим отцом и братьями в ту часть Палестины, где предполагалось создать арабское государство. Мы бросили все свое имущество, спасаясь от кровавого террора сионистов. Но и на новом месте нам удалось пожить у наших дальних родственником совсем недолго. Я и мои братья вступили в ополчение, но оружия и боеприпасов у нас было мало, сопротивляться долго мы не могли. Один из братьев погиб. А мы вместе с отцом перебрались в сектор Газа. Затем я один поселился в Каире, открыв магазин. Тело мое здесь, а душа на родине. Вот вы, советский востоковед, наверное, знаете, что в арабском языке есть слово «Накба» (невзгода, несчастье, беда, катастрофа).

— Да, знаю, — ответил я и дал несколько синонимов, чтобы подтвердить присвоенное мне здесь звание востоковеда.

— Так вот, мы, палестинцы, называем события 1948–1949 годов не первой арабо-израильской войной, а именно катастрофой. Быть обманутыми, лишиться земли, крова, имущества, средств к существованию, не иметь человеческих прав — это действительно катастрофа не одного человека, а целого народа. Народ имел свою историю, жил вместе, а теперь оказался рассеянным по другим странам из-за агрессии Израиля.