Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

Когда я сидел в зале конференции, томясь и выслушивая очередного оратора, ко мне подошел Юнис и с озабоченным лицом сказал шепотом:

— Глава ждет тебя через пятнадцать минут. Я провожу тебя туда.

— Большое спасибо, век не забуду. Лучшее, что может быть у человека — верный друг.

Приемная была пуста и проста. Небольшой стол без телефонов, несколько мягких стульев. Молча вошел слуга, принес два бокала с соком. Через несколько минут вошел глава государства. Мы внимательно посмотрели в глаза друг другу, поздоровались. Затем последовал традиционный обмен вопросами о состоянии здоровья.

— Я вас слушаю!

Напрягшись, я почти выпалил:

— По поручению весьма ответственных кругов в Москве довожу до вашего сведения следующую информацию…

И тут я уже медленно отчеканил те самые четыре строчки, полученные мною от генерал-лейтенанта.

Наступила пауза, глава молча размышлял, а затем спросил:

— И это все?

По тону вопроса я понял, что он недоволен таким кратким текстом, что он ждет дополнения. Что делать? Что делать? Ведь формально я выполнил приказ и мог бы завершить беседу. Решил рискнуть. Ведь свидетелей не было, беседа шла в «четыре глаза». Еще раз повторив полученный в Москве текст, я сделал несколько вводных предложений и лишь затем пересказал полученное от экс-министра. Именно это дополнение вызвало интерес у высокого собеседника. Но ведь кашу маслом я не испортил! Просто развил и углубил генеральную линию беседы. Глава поблагодарил, и мы расстались. Я вернулся в зал заседаний. На мое отсутствие никто не обратил внимания. Главная задача командировки была выполнена. Следить за очередным оратором я не стал. Нервное напряжение спало, его место заняла какая-то опустошенность и усталость.

Во время ужина один мой старый знакомый по серии предыдущих конференций начал донимать меня вопросами:

— Лев, почему вы всегда и везде настаиваете лишь на выполнении старых резолюций Совета Безопасности ООН по палестинской проблеме? Это становится похожим на проигрывание заезженной пластинки.

— Да потому, что они являются основой для решения арабо-израильского конфликта, а иных путей и способов решения палестинской проблемы нет.

— Но это лишь сотрясение воздуха. Все решения ООН не работают. Ведь Израиль не признает их.

— Придет время — заработают. Ведь это вы, арабы, говорите, что «в повторении — польза». Надо вбивать мысль снизу доверху, что другого пути нет, что стереть Израиль с карты мира невозможно.

— Есть другой путь!

— Какой? Предложи!

— Я пока не знаю!

— Зато знаю я. Всем без исключения арабским армиям дружно сплотить ряды, скопом навалиться на Израиль и с корнем ликвидировать это сионистское образование. Подходит такой путь?

Мой собеседник быстро понял иронию и перевел разговор на нейтральную тему. Но и ее мне тоже не хотелось поддерживать. Устал.

Эх, зря я не продолжил с ним диалог, зря не углубил знакомство, не пригласил посетить Москву. Впоследствии мой собеседник стал вице-премьер-министром в одной из арабских стран.

Во время прощального ужина в честь участников конференции глава государства подошел ко мне и молча пожал руку. Хороший признак! Значит, все-таки оценил сказанное ему наедине.

В Центр ушла телеграмма: «Задание выполнено. Глава государства выразил благодарность руководству СССР за заботу и переданную информацию».

Как она была использована впоследствии, мне уследить не удалось. Это выходило за рамки моей компетенции. Достаточно того, что я выполнил, а точнее, перевыполнил приказ.

Наш резидент так объяснил особенности моей миссии.

— Ты приехал, посидел на конференции, «запустил блоху в ухо» главе государства и уехал. Все шито-крыто, следов нет. Посол или я этого сделать не могли. Нам ведь здесь еще работать и работать. Ты же знаешь арабов! То они ругаются, грызутся между собой, то замирятся и снова дружат.

Резидент был прав. Прямых, четких, последовательных принципов взаимоотношений между арабами не было. Эта вещь в политике довольно редкая. Заклятые враги могут замириться, а верные, казалось, друзья стать непримиримыми врагами. Нет вечных друзей, нет вечных врагов — есть только интересы. Специфика жизни вообще, а на Арабском Востоке — в особенности.

Председатель КГБ объявил мне за эту, прямо скажем, довольно простую и незатейливую операцию благодарность.

К слову сказать, странные были у Центра критерии поощрения разведчиков. Так, рядовой оперработник, установивший технику подслушивания в кабинете резидента западной спецслужбы, получает медаль «За боевые заслуги», а цепочка вышестоящих начальников — ордена.

Сотрудник резидентуры, проработавший в условиях тропического климата и завербовавший там министра, удостаивается лишь грамоты начальника ПГУ.

И СНОВА О КАИРЕ