Спецслужбы мира за 500 лет

Солдаты Преображенского полка, расположенного в Петербурге, Ляхов, Мясников и Филиппов были пойманы уже в Новгородской губернии. В Тайной экспедиции они сознались в намерении „идти на службу <…> к Пугачеву <…> чая получить от него <…> награждение“».[210]

У Екатерины был еще один повод для серьезных волнений. В 1773 г. в Италии появилась особа, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и А. Г. Разумовского. В истории она более известна как княжна Тараканова, хотя сама она этим именем никогда не пользовалась. До того как стать «Елизаветой II», новоявленная «великая княжна» поменяла около десяти имен и фамилий. Для нас особый интерес представляет то, что «наследницей российского престола» эта талантливая авантюристка (а точнее, инструмент в руках вездесущих европейских спецслужб) объявила себя именно в разгар пугачевского восстания. В августе 1774 г. командующий средиземноморской эскадрой А. Г. Орлов получил от «княжны» письмо с предложением вступить в ряды ее верноподданных. В нем Тараканова намекала на родственные связи с Пугачевым, называя последнего «князем Разумовским». Самозваная княжна не знала и не могла знать, что Орлов был доверенным лицом Екатерины II, которому неоднократно поручались тайные миссии. Доложив о полученном письме, граф получил приказ немедленно задержать самозванку.

В письме к Орлову от 12 ноября 1774 г. императрица приказывает:

«Я вас уполномочиваю чрез сие послать туда (в Рагузу. – Авт.) корабль или несколько, с требованием о выдаче сей твари <…> и в случае непослушанья дозволяю вам употребить угрозы, а буде и наказание нужно, то бомб несколько в город метать можно; а буде без шума достать способ есть, то я и на сие соглашусь».[211]

Отметим, что Екатерина отдает четкий письменный приказ[212] о применении силы на чужой территории и не боится брать на себя ответственность за возможные международные осложнения.

С помощью тщательно разработанной и грамотно исполненной оперативной комбинации самозванка была захвачена и весной 1775 г. доставлена в Петербург. Дело «княжны» Таракановой вел главнокомандующий Санкт-Петербурга А. И. Голицын.

Подавить же сопротивление пугачевцев удалось только после заключения Кючук-Кайнарджийского мира с Турцией (1774 г.), направив против бунтовщиков свыше двадцати полков под командой боевых генералов, в числе которых был и А. В. Суворов. В наказание за поддержку мятежников Яицкое казачье войско переименовали в Уральское, а реку Яик – в реку Урал. У войска отобрали всю артиллерию; оставшихся в живых участников восстания направили воевать на Кавказ. Следствием пугачёвского бунта стала и окончательная ликвидация Запорожской Сечи. Большинство запорожских казаков ушли в Турцию, использовав в качестве предлога для бегства рыбную ловлю в Черном море. Остальных в последней четверти XVIII в. переселили на Буг, а впоследствии и на Кубань.

Во время пугачевского бунта крайне обострились отношения императрицы с наследником престола великим князем Павлом Петровичем. Один из организаторов заговора против Павла I в 1801 г. генерал Л. Л. Беннигсен писал:

«Павел подозревал даже Екатерину II в злом умысле на свою особу. Он платил шпионам с целью знать, что говорили и думали о нем и чтобы проникнуть в намерения своей матери относительно себя. Трудно поверить следующему факту, который, однако, действительно имел место. Однажды он пожаловался на боль в горле. Екатерина II сказала ему на это: „Я пришлю вам своего медика, который хорошо меня лечил“. Павел, боявшийся отравы, не мог скрыть своего смущения, услышав имя медика своей матери. Императрица, заметив это, успокоила сына, заверив его, что лекарство самое безвредное и что он сам решит, принимать его или нет.

Когда императрица проживала в Царском Селе в течение летнего сезона, Павел обыкновенно жил в Гатчине, где у него находился большой отряд войска. Он окружил себя стражей и пикетами, патрули постоянно охраняли дорогу в Царское Село, особенно ночью, чтобы воспрепятствовать какому-либо неожиданному предприятию. Он даже заранее определял маршрут, по которому удалился бы с войсками своими в случае необходимости: дороги по этому маршруту, по его приказанию, заранее были изучены доверенными офицерами. Маршрут этот вел в землю уральских казаков, откуда появился известный бунтовщик Пугачев».[213]

Если сказанное Беннигсеном – правда, то Екатерина имела основания относиться с подозрением к сыну. Тем более что Пугачев не раз упоминал в своих речах наследника престола (пример: «Сам я царствовать уже не желаю, а восстановлю на царствие государя цесаревича»[214]). Восставшие приносили присягу не только «Петру III», но и Павлу Петровичу и его супруге Наталье Алексеевне. А. С. Пушкин со слов потомков А. И. Бибикова записал: