Спецслужбы мира за 500 лет

Версия о «подсказке» раскольников подтверждается тем, что именно они устроили Пугачеву побег из казанской тюрьмы зимой 1773 г. Поскольку Петр III прекратил преследования раскольников за веру и весьма почитался ими, то это была лучшая кандидатура на роль «царя-освободителя». Местности, по которым проходили рейды Пугачева, были в те времена оплотом старообрядчества. Таким образом, внутренней движущей силой восстания отчасти являлась религиозная оппозиция.

Общая численность пугачевских отрядов была достаточно большой – свыше 50 тысяч человек, имевших на вооружении более ста артиллерийских орудий. Угроза трону и государству была действительно серьезной. Французский посланник Д. де Дистрофф писал в Париж, что текущие внутренние неурядицы волнуют Екатерину II больше, чем война с турками. Волнения императрицы имели под собой серьезные основания: еще свежи были в памяти события Чумного бунта в Москве и предшествующие восстания яицких казаков. В Москве и других городах был зачитан манифест Екатерины II «О бунте казака Пугачева».

Уже 13 ноября 1773 г. московский генерал-губернатор Волконский докладывал императрице о своем распоряжении обер-полицмейстеру:

«Употребить надежных людей для подслушивания разговоров публики в публичных сборищах, как то: в рядах, банях, кабаках, что уже и исполняется, а между дворянством также всякие разговоры примечаются».[207]

Обер-полицмейстер Архаров и его помощник Максим Иванович Шварц организовали разветвленную сеть агентуры. В кратчайшие сроки были обнаружены и нейтрализованы активные сторонники самозванца, публично высказывавшие одобрение «императору Петру III». Московские дворяне чувствовали себя, как в осажденном городе. Кроме того, в Москве было расквартировано шесть полков и два эскадрона гусар.

Розыск по делам участников пугачевского восстания возглавили Тайная экспедиция и ее московская контора. Этим делом они занимались в течение 1774–1775 гг. Подобным розыском занимались и другие учреждения – губернские канцелярии (главным образом, районов, охваченных мятежом), а также специальные секретные комиссии, созданные по распоряжению императрицы.

«Первым по времени, судя по протоколам, было дело лейб-гвардии сержанта Петра Бабаева. <…> В январе 1774 г. <…> сержант Бабаев обвинялся в том, что при взятии Сорочинской крепости войсками восставших публично именовал Пугачёва „Величеством Петром Федоровичем <…> целовал у него руку. А после, смотря на него пристально и по разным сходным с покойным государем Петром приметам, признал его точно за истинного Петра, о чем всюду и всем сказывал и уверял“».[208]

Двадцать седьмого ноября 1773 г. на подавление пугачевского бунта был направлен генерал А. И. Бибиков, пользовавшийся особым доверием Екатерины. А через два дня императрица повелела Бибикову учредить и возглавить в Казани Секретную следственную комиссию для организации расследования причин мятежа. В Комиссию вошли гвардейские офицеры: капитаны А. М. Лунин и С. И. Маврин, поручик В. И. Собакин, подпоручик Г. Р. Державин и секретарь Тайной экспедиции И. З. Зряхов. Последний записывал и систематизировал сведения о начале мятежа и о первых шагах самозванца, чем особенно интересовалась императрица.

По докладу Г. Р. Державина о возможном бунте направленного в Поволжье Владимирского гренадерского полка Бибиков «писал секретно <…> к губернаторам Новгородскому, Тверскому, Московскому, Владимирскому и Нижегородскому, чтоб они, во время проходу полков в Казань мимо их губерний, а особливо гренадерского Владимирского, по дорожным кабакам приставили надежных людей, которые бы подслушивали, что служивые между собою говорят во время их попоек. Сие распоряжение имело свой успех, ибо по приезде в Казань получил он [Бибиков] донесение от Нижегородского губернатора Ступишина, что действительно между рядовыми солдатами существует заговор положить во время сражения пред бунтовщиками ружья, из которых главные схвачены, суждены и тогда же жестоко наказаны».[209]

Весной 1774 г. боевые действия переместились к Оренбургу, где скопилось до двух с половиной тысяч пленных, в числе которых были и некоторые вожаки мятежа. Двадцать шестого апреля Екатерина II предписала откомандировать в Оренбург Лунина, Маврина и Зряхова, оставив в Казани Собакина и Державина. Руководство вновь утвержденной Оренбургской секретной комиссией было возложено на оренбургского генерал-губернатора И. А. Рейнсдорпа. А после смерти Бибикова в апреле 1774 г. императрица поручила руководить комиссиями генерал-майору П. С. Потемкину.

«Солдаты Нарвского пехотного полка Ларион Казаков и Никита Копнин в мае 1774 года были осуждены Тайной экспедицией к наказанию шпицрутенами <…> за намерение бежать из полка „в шайку к Пугачеву“ и за подговор к тому же других солдат.

В том же месяце группа солдат того же Нарвского полка в количестве 16 человек договорилась между собой о побеге к Пугачеву. <…>