Спецслужбы мира за 500 лет

В сентябре 1768 г. отряд казаков, преследуя отступающих конфедератов, вошел в город Балта, вторгшись, таким образом, на территорию Османской империи. Используя этот инцидент, султан Мустафа III объявил России войну, продолжавшуюся до 1774 г. Особую роль в объявлении войны сыграл французский посол и резидент в Турции Шарль Гравье Вержен.

В этих условиях большое внимание уделялось обеспечению секретности при переписке русских посольств и резидентур со столицей. При составлении депеш следовало пользоваться не одним, а несколькими шифрами. Особо отмечалось, какой именно «цыфирью» зашифрована корреспонденция. Не меньшее значение Н. И. Панин придавал дешифровке переписки иностранных посланников в России с их монархами. Дешифровальную службу возглавил Ф. Эпинус. «Черные кабинеты», вскрывавшие, копировавшие и дешифровавшие корреспонденцию, работали при Екатерине II эффективно: нередко императрица читала дешифрованные депеши дворов к своим послам в Санкт-Петербурге раньше получателей корреспонденции. В 1771 г. только из переписки прусского посла (читай – резидента) было перехвачено 150 депеш, зашифрованных несколькими шифрами. K этому времени вскрывалась уже вся зарубежная корреспонденция без исключения. Сама императрица относилась к сохранению тайны информации очень серьезно. Она лично составляла и запечатывала письма и, чтобы сохранить в секрете их содержание, ни с кем не держала совета.

Одновременно был усилен надзор за внутренними делами в Российской империи. В 1769 г. властям стало известно о намерении офицеров Преображенского полка Афанасьева, Жилина, Озерова и Попова свергнуть Екатерину II и провозгласить императором Павла Петровича. Следственную комиссию возглавил Никита Панин, в нее вошли генерал-прокурор Сената Вяземский, генерал-полицмейстер Петербурга Чичерин и кабинет-секретарь И. П. Елагин. Расследование установило виновность офицеров, которые были лишены чинов и дворянства, после чего приговорены к заключению в крепость или сосланы в Нерчинск и на Камчатку.

В 1770 г. яицкие казаки воспротивились приказу Военной коллегии направить несколько сот человек в Кизляр на формирование Терской пограничной линии. Оренбургский генерал-губернатор И. А. Рейнсдорп отправил в Яицкий городок следственную комиссию во главе с генерал-майором И. И. Давыдовым. Давыдов распорядился арестовать 43 казака, признанных в качестве зачинщиков. При конвоировании арестованных в Оренбург казаки войсковой стороны напали на конвой и отбили 23 человека. Когда в январе 1771 г. калмыки подались в Китай, рядовые казаки отказались подчиниться приказу оренбургского генерал-губернатора отправиться за ними в погоню. Причины отказа – невыплата жалованья, недовольство войсковыми старшинами и «наличие якобы грамоты от Екатерины II, повелевавшей „казаков никуда не наряжать“».[203] Яицкие казаки отправили в Санкт-Петербург делегацию во главе с сотником И. В. Кирпичниковым. Пробыв в столице больше полугода, челобитчики подали петиции графам З. Г. Чернышеву и Г. Г. Орлову, а также самой императрице, но Екатерина приказала арестовать просителей. Шесть человек из двадцати попали в острог, остальные во главе с Кирпичниковым сумели сбежать из Петербурга в Яицкий городок.

В кабинетах Версаля главенствовало убеждение, что лучшим инструментом против возрастания русского влияния в Европе является смута в самой России. К тому же Франция стремилась подорвать русское влияние в Польше. В инструкциях, составленных в 1769 г. в Петербург, говорится:

«Король желает, чтобы настоящая война между Россией и Турцией длилась достаточно времени для того, чтобы Петербургский двор, униженный или по крайней мере истощенный, еще долго не мог и помыслить злоупотребить своим чрезвычайно выгодным положением в окружении слабых государств, дабы угнетать их и через то вмешиваться в общеевропейские дела, как он к тому стремился по окончании двух предыдущих войн».[204]

В 1770 г. в Польшу из Франции в качестве высокопоставленного военного советника был направлен генерал Ш. Ф. Дюмурье. В мае 1771 г. отряд Дюмурье был разбит при Ланскороне А. В. Суворовым, после чего неудачливого француза отозвали на родину. Ему на смену прибыл барон де Виомениль с двадцатью преданными офицерами, а другой резидент французского двора – шевалье де Мирине – секретно доставил деньги для конфедератов.