Спецслужбы мира за 500 лет

В конце 1850-х гг. российская секретная служба была вынуждена констатировать успехи эмиграции в области пропаганды. В политическом обозрении Третьего отделения за 1858 г. отмечалось, что «несколько раз уже были делаемы распоряжения к строжайшему наблюдению по границам нашим и внутри Империи, дабы не было допускаемо ни ввоза в Россию изданий Герцена и других вредных сочинений, ни обращения их в наших пределах; но, несмотря на это, помянутые книги или выписки из них появляются у довольно многих лиц. Кроме водворения оных скрытыми путями и привоза путешественниками, заграничные комиссионеры иногда, без всякого требования, присылали подобные книги к нашим правительственным или частным лицам и к книгопродавцам. <…>

Донесения штаб-офицеров Корпуса жандармов доказывают, что запрещенные издания преимущественно обращаются в С.-Петербурге и Москве. В губерниях Западных, Прибалтийских и в Финляндии, где русские книги не читаются, о сочинениях Герцена почти не знают. Во внутренних губерниях известны более других изданий „Колокол“ и „Голоса из России“. Впрочем, сколь трудно приобретать у нас подобные книги, видно из того, что даже случайные люди, желающие из любопытства иметь о них понятие, иногда, при всем старании своем, не могут их достать. Если они передаются от одного к другому, то с величайшею осмотрительностью и лишь по личной особенной доверенности.

Обнаружение, кем и какими способами пересылаются из России за границу рукописи неблаговидного содержания, составляло предмет особенного внимания. Но сношения эти производятся с такою осторожностью, что, хотя имеется отдаленное подозрение на нескольких лиц: Кошелева, Самарина, Селиванова, Павлова, Погодина, Пальчикова, Тетеру и других, однако ж, доселе не было возможности их обличить <…>

По всему вышеизложенному необходимость заставляет ограничиться ныне принятыми мерами, т. е. общим таможенным досмотром, обыском тех лиц, которые заподозрены, и секретным наблюдением».[400]

Секретное наблюдение за эмигрантами пока еще находилось в стадии становления – ранее Заграничная агентура, устанавливая корреспондентскую сеть и каналы распространения антиправительственной литературы, ограничивалась наружным наблюдением. Выполнить это было непросто по двум причинам. Во-первых, в Третьем отделении еще не имелось достаточно квалифицированных кадров, работающих непосредственно в среде российской эмиграции. Во-вторых, корреспондентские связи Герцена на тот момент были хорошо ограждены системой «почтовых ящиков» (адресов), специальными шифрами и другими мерами конспирации.

Навыки конспирации эмигранты постигали и с помощью иностранных инструкторов. В воспоминаниях народовольцев, в частности, отмечается, что рецепт химических чернил был получен ими от Дж. Мадзини. Система построения подпольных организаций по принципу «пятерок» также заимствована из западного опыта.

Тем не менее в 1858 г. сотрудникам Третьего отделения удалось раскрыть некоторых корреспондентов, направлявших Герцену материалы из России. Были арестованы и сосланы под надзор полиции Г. И. Миклашевский и Ю. Н. Голицын.

В конце 1850-х гг. в Российской империи среди части разночинцев и мелкопоместного дворянства получает распространение теория народничества (русского социализма). Идеологами этой теории являлись М. А. Бакунин, А. И. Герцен, Н. А. Добролюбов, Н. П. Огарев, Н. И. Сазонов, Н. Г. Чернышевский, которые выдвигали цель «достижения социализма как общества справедливости». Во главу угла ставилась сельская община с ее коллективизмом и самоуправлением. По мнению народников, России надлежало миновать период капитализма с его неизбежными пороками и двигаться непосредственно от крепостничества к социализму. При этом преобразования желательно было провести «сверху» (с помощью радикальных реформ), чтобы избежать кровавой революции «снизу». Именно в этот период «Огарев и Герцен пришли к решению, что в России создание тайного общества „полезно, возможно и необходимо“».[401]

В 1858 г. по обвинению в пытках во время допросов был арестован комиссар полиции Пруссии Вильгельм Штибер. Суд оправдал его за недоказанностью вины, но под давлением общественности комиссар лишился должности. Заметим, что прусская полиция тех лет была службой многопрофильной: ее сотрудники занимались охраной высших должностных лиц, цензурой, разведкой и контрразведкой, политическим и уголовным сыском. Что же касается Штибера, то, по одним данным, он был приглашен в Петербург, по другим – приехал самостоятельно, но, как бы там ни было, этот человек способствовал реорганизации российских спецслужб (в основном службы криминального сыска).[402] Разумеется, не забывал он и об интересах Пруссии, и эта сторона его деятельности не осталась незамеченной соответствующей службой российской контрразведки. Мастер интриги и шпионажа, Штибер сотрудничал и с Третьим отделением – в части обеспечения безопасности российского императора во время его пребывания за границей.