Спецслужбы мира за 500 лет

В 1855 г. началось издание альманаха «Полярная звезда», а с 1857 г. – газеты «Колокол». Герцен и присоединившийся к нему в 1857 г. Огарев стали основателями целенаправленной антирусской пропаганды и вели ее с молчаливого согласия Британской короны. По мнению обоих, предоставление Польше независимости было необходимо для освобождения самой России от царского гнета. На некоторое время «Колокол» стал связующим звеном между русскими и польскими эмигрантами. Со стороны поляков контакты с Герценом и Огаревым поддерживали И. Лелевель, А. Неголевский, С. Ворцель и З. Свентославский. Среди наборщиков и сотрудников типографии были польские эмигранты С. Тхоржевский и Л. Чернецкий. Также в типографии работали адъютант герцога Мекленбургского князь Н. П. Трубецкой и бежавшие из России А. О. Гумницкий (А. Гончаренко) и М. С. Бейдеман.

Издания «Вольной типографии», число которых быстро росло, нелегально переправлялись в Россию. Кроме Лондона, подобные типографии открылись в Берлине, Гамбурге, Карлсруэ, Лейпциге и Париже. Обеспокоенный влиянием литературы, поступающей из-за границы, на образованных подданных империи, А. Е. Тимашев запретил розничную продажу периодических изданий на территории России. Однако первоначально режимно-заградительные и административные меры, предпринимаемые российскими спецслужбами для пресечения доставки и распространения нелегальной литературы, положительных результатов не давали. Решение о внедрении секретных сотрудников в среду политической эмиграции было принято только во второй половине 1857 г.

Но и здесь первый блин вышел комом. «Герцен получил из Петербурга письмо, которое ужасно поразило нас всех: ему сообщили, что у книгопродавца Трюбнера находится шпион между приказчиками, а именно поляк Михаловский. Являясь за книгами к Трюбнеру, русские обращались предпочтительно к Михаловскому, потому что он немного говорил по-русски; они просили сообщить им адрес Герцена. Михаловский с готовностью спешил вручить им написанный для них желаемый адрес и вместе с тем старался в разговоре выведать имя посетителя, что вовсе не представляло затруднений, так как русские ужасно доверчивы и необдуманны. В конце письма было сказано, что Михаловский, набрав порядочное количество имен, подал донос, приложив список русскому посланнику в Лондоне; последний отправил все прямо к государю. К счастью, государь, не прочитав, бросил список в камин».[398] Разоблачение произошло в октябре 1857 г., и вскоре Герцен опубликовал специальные сообщения о «шпионской» деятельности Михаловского. Мемуары Н. А. Тучковой-Огаревой подтверждаются воспоминаниями B. Р. Зотова.[399]

Мы полагаем, что Герцен действительно мог получить письмо из России с информацией о Михаловском. Однако в этой истории есть ряд невыясненных моментов.

1. Проявивший инициативу Михаловский отправил свое сообщение по линии МИД, а значит, о письме знал крайне ограниченный круг лиц.

2. Доброжелатель указал, что император сжег письмо, не читая, но при этом сообщил, что это был донос с приложением некоего списка имен. Соответственно, можно предположить, что автор письма (либо тот, кто стоял за ним), зная о содержании, представил государю донос Михаловского как «гнусность».

Вероятнее всего, здесь имело место скрытое противостояние Министерства иностранных дел и Третьего отделения, а желание досадить «смежникам» зачастую перевешивало государственные интересы.

* * *

В Италии в этот период произошло событие, которое впоследствии станет примером (и основным тактическим приемом) для российских террористов. В конце 1857 г. группа итальянских революционеров – Ф. Орсини, Д. Пьери, А. Гомес и К. Д. Рудио – составили заговор против Наполеона III. Вечером 14 января 1858 г. Орсини и его товарищи бросили три бомбы, начиненные гремучей ртутью, в императорскую карету. В результате покушения погибли восемь человек, 142 были ранены, но ни сам император, ни его супруга не пострадали. Следствие установило, что бомбы были изготовлены в Англии, что стало поводом к ухудшению англо-французских отношений. Дело дошло до того, что во французских газетах начали помещать списки офицеров, готовых начать «охоту за бандитами в их собственном логове». Орсини и Пьери закончили жизнь на эшафоте, но поведение Орсини перед казнью, его письма к императору и к итальянской молодежи вынудили Наполеона III пересмотреть и изменить политику в отношении итальянских государств.

* * *