Спецслужбы мира за 500 лет

Четвертого мая Шувалов доложил императору, что к службе приступили начальник стражи надворный советник Н. Е. Шляхтин (полицейский пристав из Москвы), его помощник капитан Н. М. Пруссак (начальник жандармской команды из Ревеля), двадцать стражников и два агента.

В тот же день именным указом Александра II была упразднена должность военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга, а занимавший ее А. А. Суворов был назначен генерал-инспектором пехоты. Дела военного ведомства и комендантскую часть передали в управление командующего войсками Петербургского военного округа. Состоящее при генерал-губернаторе Особое управление и дела столичного полицейского управления были переданы в управление обер-полицмейстера с подчинением по «делам охранения общественной безопасности» Третьему отделению, а по делам исполнительной полиции – МВД. Высшим лицом, отвечающим за спокойствие и безопасность в столице, становился Ф. Ф. Трепов.

Первоначально предполагалось, что Охранная стража будет состоять «под главным ведением» Третьего отделения, но находиться в непосредственном распоряжении санкт-петербургского обер-полицмейстера. Однако, как это часто бывает, за право руководства новым силовым подразделением и, соответственно, за влияние на государя начали бороться две сильные и талантливые личности. Шувалов практически сразу попытался оттеснить инициатора создания стражи Трепова от управления ее практической деятельностью. Но компромисс между Треповым и Шуваловым был найден: на время пребывания царской семьи в столице Охранная стража поступала в оперативное подчинение петербургского обер-полицмейстера.

Тем не менее Трепов стал искать возможность учредить собственную специальную службу путем реформирования столичной полиции. Суть реформы заключалась в способности городской полиции не только поддерживать общественный порядок, но и оказывать действенную помощь полиции политической. «В настоящее время можно предвидеть необходимость в следующих отделениях <…> 9. Секретное – по делам политическим, а именно: переписка о лицах, преданных секретному надзору по поводам политическим, розыск скрывшихся политических преступников, распоряжения о внезапных арестах, обысках и ревизиях по требованию 3-го Собственной Его Величества канцелярии и следственной комиссии и т. п. В распоряжении этого отделения будет специальная политическая полиция…».[439]

В том, что касалось секретного отделения, соображения Трепова не вошли в проект штата городской полиции. Вместо секретного отделения была введена должность чиновника особых поручений при обер-полицмейстере, которому и поручалось заведование секретной политическою частью, остававшейся за штатом. И хотя официально Александр II утвердил временный, сроком на три года, штат петербургской полиции только 27 июня 1867 г., секретное отделение (Отделение по охранению общественной безопасности для производства негласных и иных розысков и расследования дел о государственных преступлениях в целях предупреждения и пресечения) на практике существовало с мая 1866 г.

Тринадцатого мая 1866 г. Александр II издал свой знаменитый рескрипт на имя председателя Комитета министров князя П. П. Гагарина, которым поручал правительству «охранять русский народ от зародышей вредных лжеучений».

Для выполнения вытекавших из царского рескрипта мероприятий была учреждена Особая комиссия. В ее состав вошли наиболее реакционные, по мнению либералов, лица: шеф жандармов П. А. Шувалов, министр внутренних дел П. А. Валуев, председатель Следственной комиссии М. Н. Муравьев, обер-прокурор Синода и министр народного просвещения Д. А. Толстой, министр государственных имуществ А. А. Зеленой, главноуправляющий Вторым отделением В. Н. Панин и князь В. А. Долгоруков.

В своей работе комиссия приняла к сведению и докладную записку Муравьева, который, в частности, предлагал следующее:

«Для восстановления власти необходимо прекратить развившиеся последнее время нападки печати и враждебные выходки дворянских и земских собраний против правительства, его принципов и представителей. Правительство не может выдержать всестороннего напора, и присущее ему обаяние неизбежно перейдет от него к тем, которые пользуются привилегией безнаказанно на него нападать. Нынешнее пассивное отношение правительства к этому двойному нападению ненормально и поэтому не может долго оставаться в данном положении. Правительство или будет в состоянии совладать с прессой и требованиями собрания, и тогда нынешний образ и основы правления останутся нетронутыми, или же оно <…> быть может, само повлечет к переменам формы правления.