Спецслужбы мира за 500 лет

5. В октябре Сводно-гвардейскую роту возглавил лейб-гвардии Преображенского полка полковник Г. Г. Стенбок; 17 ноября Сводно-гвардейскую роту развернули в Сводно-гвардейский батальон четырехротного состава за счет военнослужащих полков, в которых император состоял шефом.

6. Двадцатого декабря П. В. Оржевский утвердил Положение об охранной агентуре. В нем, в частности, говорилось:

«§ 8. Охранники, по роду возлагаемых на них поручений, разделяются на постовых и местных. Обязанности первых из них заключаются в предотвращении злодейских покушений путем непосредственного личного наблюдения в районе поста за всеми, почему-либо возбуждающими подозрение лицами, появляющимися на улицах или же часто замечаемыми у окон и на балконах уличных фасадов. Местные же агенты, избираемые по преимуществу из околоточных надзирателей, обязаны следить за всеми подозрительными лицами, проживающими в определенном для наблюдения районе столицы <…>.

§ 9. Во время продолжительного отсутствия из столицы высочайших особ, для охраны коих учреждена агентура, дежурство постовых агентов отменяется и им поручается наблюдение за лицами, состоящими под гласным или негласным надзором полиции».[518]

Тем временем карьера отца русской политической провокации подошла к концу. К своим 33 годам Судейкин входил в пятерку высших чинов политической полиции империи, и перед ним открывались блестящие перспективы, но ждать он не захотел. Создав подпольную организацию во главе с Дегаевым, Судейкин намеревался организовать ряд терактов, а затем, убедившись в том, что представители власти серьезно напуганы, истребовать для себя пост директора Департамента полиции и сосредоточить весь политический сыск в своих руках. По мнению историков, он планировал даже ликвидацию великого князя Владимира Александровича и министра внутренних дел Д. А. Толстого, зная, что пост министра достанется его покровителю В. К. Плеве.

Однако провокационным планам Судейкина не суждено было сбыться. Согласно наиболее распространенной версии Дегаев, которого якобы «замучила совесть», отправился в Париж и признался в сотрудничестве с полицией товарищам по партии. Для Судейкина эта поездка объяснялась выявлением боевиков, скрывавшихся за границей, с целью их дальнейшего задержания при приезде в Россию. В Петербург Дегаев вернулся в сопровождении боевиков В. П. Конашевича и Н. П. Стародворского, которые 16 декабря 1883 г. на конспиративной квартире ликвидировали Судейкина и тяжело ранили его телохранителя Н. Д. Судовского. Последний проявил вопиющую некомпетентность в деле охраны, оставив свой револьвер в кармане пальто в прихожей. После покушения Дегаев скрылся за границу, где и умер в 1920 г. Создание секретной полиции, как замышлялось по инструкции, практически приостановилось.

Технически так все и было, но у нас есть и альтернативная версия устранения Судейкина. Мы полагаем, что ликвидация незаурядного сыщика вполне могла быть спланирована его конкурентами из специальных служб империи, которым стало известно о далекоидущих намерениях молодого и амбициозного полковника. Нельзя исключить, что Дегаева могли перевербовать, а затем отправить в Париж на «покаяние». Эту версию подтверждает успешное «исчезновение» Дегаева после покушения не только от народовольцев, но и от полиции. В любом случае Судейкин стал жертвой культивируемой им системы, а его смерть показала одну из слабых сторон завербованных агентов, которые могли при удобном случае совершить покушение на курирующего офицера.

В начале 1884 г. начальником Петербургского охранного отделения был назначен К. П. Вельбицкий.

В первом квартале 1884 г. с инспекционной поездкой за границу направился заведующий 3-м (секретным) делопроизводством Г. К. Семякин; 12 марта по итогам поездки он представил докладную записку, в которой проанализировал ситуацию, сложившуюся в борьбе с революционерами за границей.

Наблюдение за деятельностью эмигрантов осуществлялось с помощью:

а) русских консулов в Берлине, Вене, Париже и вице-консула в Румынии;

б) сношений пограничных жандармских офицеров с австрийскими и прусскими приграничными властями;

в) краковского полицейского комиссара Коржевского;

г) собственных «корреспондентов» Департамента полиции в Бухаресте, Вене, Женеве и Париже.

Семякин отмечал, что консулы в Берлине и Вене обстоятельно исполняют все требования Департамента полиции и сообщают ценные сведения как о русских подданных, участвующих в революционной деятельности «преступных сообществ» в Германии и Австрии, так и о проявлениях революционного движения в этих странах. По его заключению, консул в Париже не имел связей с парижской префектурой и ограничивался формальным исполнением требований полиции. Вице-консул в Сулине доставлял сведения неравномерно, вследствие чего в Департаменте полиции имелось очень слабое представление о составе, деятельности и связях эмигрантов в Румынии. Отношения русских пограничных властей с их прусскими и австрийскими коллегами пока не дали ощутительных результатов ввиду новизны дела.