Спецслужбы мира за 500 лет

Московская школа «наружки» обязана своим успехам Е. П. Медникову, поступившему в 1881 г. на службу в полицию в чине отставного старшего унтер-офицера. Впоследствии генерал-майор Корпуса жандармов А. И. Спиридович писал о Медникове: «Природный ум, сметка, хитрость, трудоспособность и настойчивость выдвинули его. Он понял филерство как подряд на работу, прошел его горбом и скоро сделался нарядчиком, инструктором и контролером».[531]

В 1888 г. Медникова назначили заведующим наблюдательным составом Московского охранного отделения. Благодаря его личному профессионализму и профессионализму его людей были выявлены и предотвращены многие акции революционеров не только в Москве, но и во многих других городах Российской империи.

Качество работы московских филеров было настолько высоким, что министр внутренних дел с похвалой отозвался об их дисциплине, осторожности и последовательности в деле наблюдения. Филеры, однако, не являлись государственными служащими. В лучшем случае они числились городовыми, урядниками или околоточными надзирателями, что не могло не сказаться на моральном состоянии этих людей. Еще одним недостатком секретных служб при Александре III была неудовлетворительная работа по вербовке и использованию внутренней агентуры

Двадцать четвертого ноября 1892 г. заведующий Заграничной агентурой П. И. Рачковский направил в адрес директора Департамента полиции П. Н. Дурново докладную записку «О постановке работы органов сыска», в которой отмечал недостатки в деятельности органов безопасности:

«Предстоящая эпоха по всем данным грозит неминуемыми катастрофами, особенно если принять в соображение, что разобщенные революционеры отыскали способы организоваться без помехи со стороны политической полиции, о неподготовленности которой бороться с ними на избранном поприще они, очевидно, были предуведомлены заранее.

При означенных обстоятельствах самая блестящая постановка наружного наблюдения не может дать необходимых результатов и, без освещения внутренней жизни революционеров, лишь производит путаницу, нанизывая бесконечный ряд ничего не говорящих имен и поддерживая рискованное напряжение агентурных сил к сугубому удовлетворению неуязвимой внутри революционной среды.

Печальный опыт показал, что под давлением одного наружного наблюдения она только изощряется обманывать полицию и самые опасные конспираторы легко устраивают для себя все внешние признаки благонадежности; достаточно, например, вспомнить революционные квартиры, увешенные образами, или посещение церквей усердно молившимися террористами. <…>

Успешная борьба с русскими революционерами всегда возможна в пределах правильно функционирующей политической полиции, если эта последняя признает, что революционное движение приобрело уже постоянный характер, несмотря на временные затишья или отдельные удачные репрессалии, и придет к необходимости создать из себя прочную контрреволюционную организацию под <…> руководством Департамента полиции.

Сколько бы ни возникало на пространстве России отдельных и замкнутых революционных кружков, политическая полиция данной местности всегда имеет возможность объединить их для безошибочного контроля и своевременно пресекать преступные замыслы. Сосредоточивая путем внутреннего воздействия самые разнородные революционные элементы в центральные группы, органы названной полиции должны сделаться распорядителями положения, а не быть рабами революционных предприятий. При известной настойчивости и такте они могут довести дело до того, что подпольные и вообще профессиональные революционеры должны будут сойтись, под их прямым наблюдением, с той или другой легальной средой, им сочувствующей. Каждый революционер, действующий, например, в Петербурге на собственный страх, непременно примкнет к искусственному центру, находящемуся в ведении местного руководителя розыскной деятельностью, и наиболее опасные конспираторы всегда будут на виду для соответственных против них мероприятий.

Только по роковому недоразумению можно принимать означенную плодотворную систему за подобие осужденной всюду провокации, которою дерзнет увлекаться или круглое невежество, или преступное честолюбие, жаждущее громких дел во что бы то ни стало.

Для торжества приведенной системы прежде всего возникает вопрос о приобретении способных и убежденных внутренних агентов.