Спецслужбы мира за 500 лет

«Мы должны стремиться создать организацию, способную обезвреживать шпионов раскрытием и преследованием их»; «…борьба с политической полицией требует особых качеств, требует революционеров по профессии».[564]

Как видим, одним из направлений деятельности ленинского крыла РСДРП стало противодействие царским спецслужбам путем создания структур и подготовки специальных кадров, способных на должном уровне противостоять секретным службам империи.

В октябре 1902 г. Ленин отмечал, что «такое преступление, как тайная служба в политической полиции, вообще говоря, за исключением совершенно единичных случаев, не может быть доказано совершенно определенными уликами и столь конкретными фактами, которые мог бы проверить всякий сторонний человек».[565]

В качестве меры пресечения к выявленным секретным сотрудникам чаще всего использовалось изгнание из партии с последующей публикацией имени в партийной печати. Невозможность дальнейшей профессиональной работы агента в революционной среде Ленин оценивал значительно выше, чем его физическую ликвидацию. «Мы должны внушить рабочим, – писал он, – что убийство шпионов, провокаторов и предателей может быть, конечно, иногда безусловной необходимостью, но крайне нежелательно и ошибочно было бы возводить это в систему…».[566]

Начав активную пропагандистскую и организаторскую работу, искровцы связали ее с рабочими забастовками и студенческими беспорядками, тем самым заинтересовав наиболее революционизированных рабочих и наиболее радикальную молодежь. Искровские эсдековские организации стали принимать участие в забастовках и, где были условия, издавали прокламации с призывами к забастовкам и с требованием 8-часового рабочего дня, повышения зарплаты и улучшения условий труда. Полностью возглавить забастовочное движение эсдеки еще не могли, не имея на то ни сил, ни средств, но иногда, как в Ростове-на-Дону в 1902 г., стачки являлись результатом их агитационной работы.

Первоначально забастовки носили мирный характер, но с 1903 г. в некоторых городах они стали сопровождаться уличными беспорядками, что приводило к столкновениям с полицией и даже вынуждало гражданские власти привлекать воинские подразделения. В результате агитации эсдеков пошло на убыль легальное экономическое рабочее движение – ненавистная революционерам «зубатовщина». Безрезультатность большинства стачек, проходивших под чисто экономическими лозунгами, давала возможность агитаторам-эсдекам заявлять о безусловной необходимости свержения царизма в интересах рабочего класса. Начавшись весной 1903 г. в Баку, Тифлисе и Батуме, забастовочное движение поднялось до максимума летом; особых успехов в борьбе с «зубатовщиной» эсдеки достигли в Москве и в Минске.

«Обычная картина забастовавшего города была такова. По тревожным гудкам прекращают работу заводы, фабрики и мелкие ремесленные заведения. Забастовщики толпами ходят по городу, срывая с работ не желающих бастовать; где же им мешает полиция, действуют небольшими кучками. Где можно, под открытым небом устраиваются сходки и митинги; агитаторы социал-демократы произносят речи, формулируют предъявляемые от имени рабочих требования, которые затем воспроизводятся в прокламациях, распространяемых по городу. <…>

Первые демонстрации, в которых активно действовали лишь небольшие группы „сорганизованных“, массовый же характер которым придавала собиравшаяся посмотреть на них падкая до всяких зрелища публика, по их новизне заставали врасплох администрацию и проходили, в смысле продолжительного хождения демонстрантов с флагами по городам, довольно успешно, но позднейшие в большинстве случаев оканчивались для участников плачевно. Предупредительные меры жандармских властей и быстрые действия наружной полиции при попытках поднятия флагов с революционными девизами обращали обычно демонстрантов в бегство с потерями галош, шляп, палок и прочих предметов обихода, что свело в конце концов демонстрации на степень веселых выступлений и схваток с городовыми. Однако были и такие, которые проходили при полном революционном подъеме, но успех таковых обуславливался обычно не столько силою социал-демократов, сколько нераспорядительностью местных властей.

Но если фактически демонстрации в большинстве случаев и протекали для лиц, принимавших в них участие, довольно печально, то все-таки они имели весьма нежелательную для правительства сторону. Демонстрации наглядно показывали населению существование революционных организаций и наличность противоправительственного движения, выливавшегося даже в открытый публичный протест против существующего государственного строя.