Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору

Но не все так спокойно вернулись из диверсионных поездок в СССР, завлеченные обещанием поддержки от «Треста». Несколько таких офицерских групп погибло здесь. Так провалился полковник Эльвенгрен, которому еще в 1922 году белоэмигранты и организация Савинкова поручали подготовить покушение на советского наркома иностранных дел Чичерина во время поездки того в Берлин. На территории СССР прибывший нелегально Эльвенгрен был немедленно захвачен ГПУ в 1926 году и в следующем году расстрелян, став еще одной жертвой паутины «Треста», по некоторым свидетельствам (перебежчика из ГПУ Опперпута), на следствии от пыток Эльвенгрен сошел с ума и казнен уже безумным. Так же погибла присланная в СССР группа ровсовцев Соловьева, их убили уже при переходе советско-финской границы. Список жертв «Треста» все ширился, гибли на территории СССР лучшие кадры кутеповской боевой организации РОВС: Балмасов, Шорин, Строевой и т. д. В этом тоже была одна из задач «Треста»: убедить руководство РОВС и других эмигрантских групп, что террор и заброска боевиков слишком опасны, дорого обходятся и не дают нужного результата.

Этот расчет организаторов «Треста» в целом оправдался. К 1927 году барон Врангель действительно после гибели в СССР нескольких офицерских групп приказал приостановить террористическую работу внутри Советского Союза и даже задумался о роспуске боевой организации Кутепова в РОВС. Считается, что из-за осторожности Врангеля РОВС все же понес в ходе «Треста» минимальные потери по сравнению с более мелкими эмигрантскими группами и не был полностью уничтожен, как савинковский «Союз защиты Родины и свободы» в операции «Синдикат».

Кутепов же, напротив, требовал от Врангеля активизации боевой работы против СССР и поиска связей с этой крупной антисоветской организацией по ту сторону границы. Врангелю в 1927 году пришлось даже отстранять фанатичного генерала Кутепова от руководства боевой организацией в РОВС, назначив вместо него более послушного генерала Шатилова. Но здесь потомственный офицер и белый генерал Кутепов, ставший по воле судьбы террористом, повел себя совсем как профессиональный революционер-террорист Савинков до революции, когда ЦК партии эсеров попытался отстранить его от боевой организации. Как Савинков с Азефом в 1905 году саботировали решение эсеровского ЦК и продолжили теракты, так и Кутепов настаивал на продолжении борьбы именно террористическими методами. На совещании лидеров РОВС у князя Николая Романова (главного тогда в эмиграции претендента на российский престол и лидера Высшего монархического совета) Кутепов буквально требовал разрешения на террор, финансирования его РОВС и ВМС и даже предлагал использовать при терактах внутри СССР бактериологическое оружие, совсем как Азеф на заседании ЦК партии эсеров. Кутепов был уверен, что нелегальный террор против Советов внесет в их крушение ту же лепту, какую внес прежний террор эсеров в крушение царской власти в России. На этом совещании в Шуаньи, состоявшемся как раз в 1927 году после открытия эмигрантам правды о гигантской провокации «Треста», великий князь Николай Николаевич, Врангель и Кутепов так яростно спорили о необходимости или бессмысленности продолжения террора, что с великим князем даже приключился сердечный приступ.

В итоге Кутепов в 1927 году вместе с самыми известными в РОВС террористами Радковичем и Захарченко создал при РОВС параллельную боевую группу «Союз террористов», более известный среди белоэмигрантов как «Кутеповская организация», продолжив вооруженную борьбу. Таким образом, ставка ГПУ на раскол по итогам «Треста» даже в таком монолитном и мощном эмигрантском союзе, как РОВС с его военной дисциплиной, авторитетом белых генералов и ясной идеей продолжения Белого дела, давала результаты. То же касалось и других групп российских эмигрантов, как ВМС, «Братство русской правды», или совсем небольших и полностью террористических групп эмигрантов типа «Льдинки», «Белой идеи» или «Ивана Сусанина».