Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога

Чеканящей походкой выходя из комнаты, он уже знал ответ: «Лечить!» Но ведь симулянт!.. А ты был уверен?.. Д-да-а… На 100 %?.. Д-да-а, нет, но… Вот именно, черт тебя дери! А раз не уверен, то лечи! Госпитализируй и приводи в чувство. Медленно и осторожно. И безопасно для пациента. А не на грани фола. То бишь инсульта, тромбоэмболии и нервного срыва… Эпатажник хренов! Но ведь все обошлось!.. А если бы не обошлось? Но ведь обошлось же!

«Человеческий фактор, бля…» — заключил Александр, и ему стало легче.

Машина была той же, во всяком случае, выглядела идентично отъехавшей час назад. Раздолбанная «двадцать четверка» с тускло поблескивающими «кубиками» таксишного лейбла. Пассажиркам, вероятно, дешевле обходилось ожидание, чем повторный вызов машины в свое захолустье. Скорее всего, тетенькин трезвый взгляд на происходящее. От мамочки подобной сообразительности ждать не приходилось. Хотя кто знает… За свою недолгую, но интенсивную карьеру реаниматолога Александр видывал пьянчужек, за считаные минуты обретавших сноровку и логику от пары инъекций глюкозы и детоксиканта.

Привычное грюканье едва закрывшихся за милицией дверей, и вот уже немилые взором и злые сердцем дамочки вновь предстали перед Темновым.

— Где мой сын? — Дикция матери заметно улучшилась, а косметика на лице расплылась еще сильнее. — Я хочу его видеть!

— Да пожалуйста! — Александр распахнул двери в приемный зал. — Татьяна, вывозите парня. К нему посетители.

Угрюмая женщина чинно прошествовала в комнату, не отреагировав на сарказм врача. Из-за дверей «отсыпочной» показались направляемые медсестрой носилки с раскинувшимся на них маленьким тельцем. Матрона уронила маску обиженной праведницы и метнулась к родной кровинушке:

— Никита! Ну как ты? Уже лучше?

— Он спит. Не нужно его сейчас будить… — Дальнейшей Татьяниной аргументации Александр не слышал, переключив внимание на застывшую в ожидании тетушку.

— Вы привезли то, что мне нужно?

— Да. — Никаких давешних улыбок, сплошная холодность.

— Хорошо. Идите за мной. — Темнов двинулся по ярко освещенному коридору. Свернув за угол, они миновали травматологический пункт и продолжили движение вдоль пустых высоких стен. Она не выдержала:

— Послушайте, разве нельзя передать это здесь? Ведь нет никого. Зачем так далеко идти?

— Нет, здесь нельзя. Не волнуйтесь. Уже скоро.

Прошествовав стометровку, они достигли вестибюля перед центральным входом в больницу. Двери после 21:00 закрывались, посещения стационарных больных прекращались, и весь приток ночных страждущих и их сопровождения осуществлялся через вход приемного отделения. Таким образом, людное место пустело до 7:00 утра, лишь изредка посещаемое родней вновь поступивших или, еще реже, ими самими, с целью покупки необходимых медикаментов в круглосуточных аптечных пунктах.

Александр постучал в закрытое окошко стеклянной витрины. Заспанная аптекарша, щурясь от яркого вестибюльного света, выбралась из крохотной бытовки. Увидев доктора, она тщетно попыталась придать уставшей физиономии выражение озабоченной заинтересованности.

— Мы ненадолго, — сжалился над видавшей виды провизоршей Темнов. Ведь причиной ее прерванного сна послужил именно он. — Тонометры есть? Желательно комбодрайвные. — Улыбнувшись отразившейся на лице женщины озадаченности, он заменил модерновое словечко более пространным и архаичным разъяснением: — Ну чтобы и от батареек, и вручную работали.

— А-а, поняла. Да, конечно, — засуетилась аптекарша. — Вот. Ой, нет. Этот только на батарейках. Вот, комбо… Как вы сказали?

— Драйвные. Не берите в голову, — успокоил ее Александр. — Наша «старая школа» еще не скоро этим определением начнет пользоваться.

— Ну-у, доктор, я еще не «старая», — с шутливой обидой протянула она. Сонливость сдала позиции, уступив пьедестал элементарному желанию полялякать. — К тому же надо идти в ногу со временем. Новые веяния и все такое…

— Вы еще о философии вашей фирмы расскажите, — подхватил Темнов, указывая на лейбл мегахолдинга, ячейкой сети которого являлся этот аптечный пункт. — Постоянное совершенствование, все под клиента, даже сленг.