Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога

— Хорошо. Тогда начну я. — Врач откинулся на спинку стула и положил ладони с длинными тонкими пальцами на полировку стола. — У вашего племянника, или кем он там вам приходится, короче у Никиты, тяжелое отравление алкоголем. Это неоспоримый факт. — Темнов для наглядности хлопнул ладонью по столу. — По свидетельству самого ребенка, которому у меня нет причин не доверять, напоила его родная мать. — Женщина подалась вперед, открыв было рот для возражений, но была остановлена резким окриком: — Молчите! Я еще не закончил! — Александр перевел дыхание. — Итак, продолжим. Для лечебного процесса это не суть важно. Тем более что в данный момент жизнь ребенка уже вне опасности. Проблема в другом. Как дежурный врач, я обязан сообщать о подобных резонансных случаях в милицию. — Он сделал эффектную паузу и с удовлетворением отметил, как настороженность во взгляде бегающих глаз слушательницы сменилась испуганной обеспокоенностью и нижняя челюсть отвисла в неконтролируемой растерянности. — Вы, как я вижу, понимаете всю щекотливость своего положения. Понимаете?! — рявкнул Темнов, наполнив комнатушку баритонистым эхом.

Отпрянувшая женщина размашисто закивала:

— Да, да, доктор! Но как же нам быть? Вы поймите! Все как-то само получилось… О, господи! Мы и подумать не могли. Всего-то пара глоточков. Верите?! А Никита за минуту и отъехал. — Несколько успокоившись, она растерянно пожала плечами. — Глупо-то как. Хм…

— С вашей стороны глупо, а для ребенка опасно. Если он действительно выпил, как вы изволили выразиться, «пару глоточков», то, судя по тяжести последствий, у него налицо непереносимость алкоголя, и употребление спиртных напитков ему заказано. Если же вы его забавы ради напоили, а именно к этой версии я и склоняюсь, — разбирайтесь сами со своей совестью. Ну а в милиции с вами разберутся, уж в этом можете быть уверены.

— Ну, доктор, пожалуйста, помогите нам. Я клянусь, это в первый и последний раз. Обещаю.

— Да мне ваши обещания как-то… — Александр смачно зевнул. — Ну так чем же, кроме весьма сомнительных обещаний, вы можете меня заинтересовать?

Просительная гримаса на фейсе дамочки сменилась привычным для нее деловито-расчетливым выражением.

— А-а, понятно. Так бы сразу и сказали… А то милиция, совесть… Чай, не первый день живу, — она приоткрыла изящное, умеренной потрепанности портмоне и вытащила две купюры.

— Мало. Еще столько же нужно.

— Но у меня нет при себе больше. — Она нервным движением распахнула кошелек, демонстрируя его содержимое. — Только на такси осталось.

— У подруги возьмите. Она ведь тоже заинтересованное лицо.

— Ах, доктор, — с натянутой беспечностью махнула рукой тетушка, — у нее ни копейки. Я все забрала, чтобы она не посеяла где-нибудь.

— Хорошо. Вызывайте такси. — Александр указал на замацанный антикварной давности телефон. — Езды вам максимум пятнадцать минут в одну сторону. Через час я жду вас с деньгами.

Женщина неподвижно застыла на краешке стула с раскрытым кошельком на коленях. Ее сжатые губы и шумное дыхание свидетельствовали о весьма бурной эмоциональной наполненности. Но остатки пьяного угара выветрились и усталым, еще недавно беззаботно резвящимся интеллектом она понимала, что крыть ей нечем. Все козыри в данный момент были у врача.

— Ну же, звоните. Или вы все номера забыли? — Темнов снял некогда белую трубку и протянул собеседнице: — Так и скажите, такси к приемному отделению центральной городской больницы, диспетчера наш адрес знают.

С напряженной медлительностью она взяла из его руки трубку. Неуверенно набрала номер. Пока ее чеканящий голос делал заказ, Александр подошел к двери и, выглянув в пустой вестибюль, громко позвал медсестру приемника:

— Людмила, можете возвращаться на рабочее место. — И, обернувшись к поднимающейся со стула женщине, напомнил: — Максимум час.

Никиту рвало. Скудно и динамично. Малые порции желудочного содержимого свидетельствовали о том, что пара тупых сучек заливала паренька натощак. А интенсивность рвотных позывов была сейчас только на руку и здоровью мальца, и врачебным планам Темнова. Александр все равно собирался промывать пациентику желудок, ожидая лишь восстановления сознания и защитных рефлексов. Но, увидев, с каким искренним отторжением маленький организм сам избавляется от чужеродной жидкости, он решил не драть парню глотку мерзкой резинкой желудочного зонда.

— Таня, адсорбенты в теплую воду. Когда пацан ихтиандра вызывать закончит, в него вольете.

Темнов легонько ущипнул Никиту за щеку:

— Плохо тебе?

Отдышавшись после очередного рвотного позыва, ребенок скорчил плаксивую гримасу:

— Да-а! Голова боли-ит…

— А ты больше «бяку» и «фу-у» не пей. Даже если мама заставлять будет.

За спиной Александра раздался скрежещущий выдох. Врач оглянулся на мамашу. Осанка женщины стала ровнее, взгляд злее и осознанней, а мимика динамичней.