Спящая красавица

– Послушал бы ты сам себя! – яростно сказала Анна.—Ради Бога, ты ничему не научился? Первое, что говоришь о нем, что он не мог этого сделать. У тебя нет никакого представления о том, что он сделал бы; ты ничего о нем не знаешь. Зачем ему угрожать мне? Если ты мне веришь, то знаешь, что он уже сделал гораздо худшее.

– Что бы он ни сделал раньше, он изменился, – сказал Чарльз. – Возмужал. Винс сенатор США и мой брат, Анна, я не могу так сразу приговорить его. Этого ты от меня хочешь? Да, предполагаю, так оно и есть. Но я не могу так, ни с кем из семьи я не могу так поступить.

– Со мной ты смог.

– Я не приговаривал тебя. Я просто не мог... я не знал, что делать с тем, что ты рассказывала нам, и о том, что я, как считал, знаю о тебе и о Винсе. Я знаю, я был неправ; я должен был найти способ помочь тебе. Но это было двадцать лет назад, Анна...

– Двадцать четыре.

– Да, конечно, двадцать четыре. Разве это не достаточно долгое время, чтобы преодолеть что-то, продолжать жить? Почему ты так долго не появлялась? Мы пытались отыскать тебя: дедушка нанимал детективов, но все они сказали, что не было никаких следов...

– Я взяла мамину фамилию.

– Гарнетт? Теперь это твоя фамилия? Странно, мне так и не пришло в голову спросить, какая у тебя сейчас фамилия. – Они помолчали. – Я всегда старался быть хорошим отцом! – выпалил он. – После того, как твоя мать умерла и Мэриан сказала, что будет заботиться о тебе, мне казалось, что мы с тобой могли бы стать хорошими друзьями, ходить в зоопарк, в Музей естественной истории Филда и в Музей естественных наук и промышленности, и в планетарий, и в океанариум... Я составил список мест, куда мы должны были пойти. И думал, мы будем разговаривать обо всем, что тебя интересует, я бы помог тебе понять что-то и разобраться с проблемами. Я так отчетливо видел нас обоих, это как будто были картинки, на которых изображены родители с детьми, они всегда кажутся такими яркими, полными солнечного света... – Он издал смущенный смешок. – Это, наверное, кажется глупым, но я видел нас таким образом. Отец и дочь, хорошие друзья, любящие друг друга.

– Но ничего этого не было, – сказала Анна.

– Нет. Не знаю почему. Может быть, я не очень старался. Или слишком долго собирался. Я уверен, ты не помнишь, я долго ни за что не мог взяться. Она умерла так внезапно. Ведь не было какой-нибудь болезни, чтобы я мог привыкнуть к мысли, что она уйдет, но это случилось в одну минуту. Вот только что она мне позвонила что через полчаса будет дома, а потом сразу же ее сбила эта проклятая машина, этот мерзкий пьяница, но он уехал, а она умерла в ту же минуту. Если бы она не позвонила мне, но она знала, как я беспокоился и всегда звонила, или если бы она ушла на минуту-полминуты позже, или если бы она... Но она этого не сделала, и он убил ее. – Чарльз покачал головой. – Невозможно забыть такое, знаешь, боль никогда не прекращается.

– Я знаю, – прошептала Анна.

Чарльз медленно начал понимать, что она имела в виду.

– Это была смерть, – сказал он, повысив голос. – Это был конец нашей семьи, как нам известно. Я не могу просить тебя забыть это; ведь то, что случилось тогда, было гораздо хуже, разрушительнее, чем то, что могло произойти с тобой.

– Действительно, хуже?

– Ты потеряла мать!

Глаза Анны стали задумчивыми.

– Да. Я не понимала... Кажется изнасилование, потерю и предательство легче пережить, чем смерть любимого человека.

Чарльз сморщился.

– Ты думаешь, мы предали тебя.

– О, да.

– Я так не думаю. Я тебе сказал, все, что я хотел, это быть тебе хорошим отцом. Но ничего не получилось. Все эти мечты о том, как бы ты любила меня, торопилась бы мне навстречу, когда я приходил домой, была бы моей девочкой... ты не была похожа на такую дочь. Ты всегда казалась недовольной. Ты жила сама по себе, никогда не просила меня что-то делать с тобой вместе. Я чувствовал, что ты всегда поворачиваешься ко мне спиной.

– И ты не знаешь, почему, – сказала Анна.

– Нет. Я чувствовал себя таким беспомощным. Нет, конечно, я не знаю, почему.

– Я жила в доме Мэриан. Мне было семь лет и я потеряла и мать, и свой дом. А мой отец заботился только о своей потере, о своем горе, так что для меня не было места, чтобы разделить и мою печаль. Ты прав. Я была сердита.

Они замолчали. Чарльз вздохнул.

– Я делал ошибки, Анна, я это знаю. Если бы мог, исправил бы их. Но что бы ты хотела, чтобы я сделал сейчас? Весь вечер могу повторять, что мне очень жаль, разве это поможет? Или мы можем забыть прошлое, начать с этой минуты и... познакомиться. Должно быть, ты хочешь этого, иначе не вернулась бы. – Он подождал.—Даже если ты не можешь забыть, ты можешь простить. Знаешь, я ничего и никогда не делал тебе из плохих побуждений; я всегда любил тебя, всегда хотел тебе самого лучшего. Пожалуйста, прости меня, Анна, разве я много прошу?

– Да, – медленно произнесла она. – Многого.