Спящая красавица

Рассвет заставал нас уже далеко друг от друга. Я закрывал окна и ложился в самый темный угол дома. На холодную печку. Какое-то время еще доносилось дыхание Ольги, а потом наступала тишина. Я засыпал. Ни разу за все эти годы я не думал о матери на реке. О том, где она сейчас. Она действительно будто умирала. Да. В ней это было... В глазах, и еще... Когда она замирала... Смотрела в одну точку... Туда... Она уже давно смотрела в ту сторону.

Все эти годы она училась этому. Умирать... Да. Она знала смерть... Она знала, что' это... Хорошо, подробно... Как свои волосы... Могла отличить свою смерть на ощупь... С закрытыми глазами... Издалека. Она сразу узнает ее. Я уверен. Да. Когда она только появится на горе. Стоит ей только сделать один шаг... Мать узнает ее... Даже в темноте, да, как нашу лодку... Как наш дом. Как наш двор. Как свои юбки... Как цветочки на них. На черных юбках... Такие маленькие серые цветочки... Совсем незаметные... Она знает смерть близко-близко, как подругу. Все секреты... Будто умирала каждый день.

Когда в гроб положите, приказывала она, ты заплетешь мне косы. Ты! Никто другой! И чулки не забудь... Чтоб все было как положено! Так и только так!

И даже когда я не заплетал ей косы перед выходом, все равно было такое чувство, что вот сейчас она уйдет на речку и никогда не вернется. Мы ее никогда не увидим. И мы останемся одни. Совсем одни... Странно, я думал всегда — мы. Да, странно. Кто это — мы...

О-о-о... Заплетание кос! Да. Я заплету ее косы в последний день. Когда она умрет. Я умею это наизусть. Пусть не волнуется! Разбуди ночью! На рассвете. Под дождем. В жару. Я изучил это искусство. Тонкие — в три ряда, в четыре, толстые — в два! Как хочешь! Вокруг головы. Гнездом. Пучком. Сверху. По бокам. Даже лежа! Да! В лодке! С сигаретой в зубах! А это труднее всего! Мертвецу и то легче! Попробуйте и убедитесь. Но не в том суть. Не важно... Так было каждые выходные. Уик-энды. Ха-ха. Все самое интересное происходило в будни. По крайней мере для меня. У взрослых наоборот. Они умирают на пять дней. А по воскресеньи с удивлением видят себя и друг друга. Трусы. Ноги. Седину. Уши. Морщины. Шишки на ногах. Вены.

Все это грустно, даже если никто не умирает. А все, кто умирает в уик-энды, умирают от удивления. Да. Моя прабабка. Моя двоюродная прабабка. Она восклицала: «Это я?! Я?! Да не может быть!»

Она возмущалась, как в ресторане! Как в последнем ресторане перед кладбищем! Как?! И это все?!!! И больше ничего не будет?!

Больше ничего не было. В этой забегаловке ей больше ничего не подали. Я отвлекся. Да. Ничего...

Я бредил этими красноперками. А она мне не давала обсосать даже косточки! Даже хвосты, даже плавники! Про голову я вообще молчу!

Они ели вместе. Мать и Ольга. Усевшись друг против дружки. Будто за шахматами. Вместо доски эта сковородочка. А там эти рыбки валетом. Ни взгляда, ни лишнего слова. В конце концов, это бесило! Они ни черта не слышали! В ком они нуждались?! Да подавись мы с дядькой костями — они и не почешутся! Стоп! Еще не все! На этом концерт не кончался! Потом они заваливались спать! Обе! Там, где ели! Вот уж действительно считали деньги не отходя от кассы! Сваливались на бок и все! А мы? Что мы? Мы не наедались с дядюшкой. В животах бурчало так же, если не громче!

Нам как раз не хватало вот этих злосчастных рыбешек.

А эти набивали брюхо и отваливались! Будто сожрали лошадь. С двух-то рыбок! Даже меньше! Каждой по одной. Конечно, не в брюхе было дело! Нет! Почему мать мне запрещала есть вместе с ними? Почему я не имел права пососать хоть голову этой красноперки?

А им-то что?! Спали как убитые. Я не вру! Было даже не слышно, дышат они или нет! Ноги, руки постепенно расправлялись, как у жуков. Я сидел и смотрел на это фигурное катание во сне. Перед пробуждением они начинали улыбаться. Да! Обе. Так ехидно и так счастливо... Убитые, они улыбались! Но это не все! Это — ладно! Они просыпались так же, как и свалились. Обе сразу. И мать тут начинала! Дядя не знал, куда смыться! Он, оказывается, сожрал весь хлеб! И это только малый грех! Мать знала, о чем он думал! Но все время она искала глазами меня! Она догадывалась! Скоро придет конец их тайне! Но она не могла поверить! Такой придурок, как я, — и способен на заговор?! В это даже мне трудно было поверить. Так я вжился в этот мир.

Меня пожирало любопытство. Во что бы то ни стало я хотел открыть эту тайну. Колдовство! Да. Это было волшебство. Мать оказалась ведьмой! Я готов был все отдать, чтоб увидеть это самому. Да. Все. Хотя у меня и ничего не было. Но это ни о чем не говорит! Нет! Как раз! Те, у кого ничего нет, с радостью все это ничего отдают!