Спящая красавица

Все они лохматые, бородатые… и – с первого же взгляда показалось мне – потрепанные. Кто-то уже отколошматил их как следует: синяки и ссадины на физиономиях и руках, грязные штаны и рубахи – в коричневых пятнах, у разбойника с топором, кровавый колтун засох в нечесаной бородище. И этот еще, с замотанной рукой… Откуда ж они такие?

И тут я вспомнил, как вождь поселка рыболовов рассказал мне, что не так давно в местных лесах собралась большая разбойничья стая, – почти в сорок голов, – которая не давала житья неукрепленным поселениям. Дошло до того, что разбойники стали требовать с пяти ближайших поселков ежедневную дань и попытались портить местных женщин. Тогда вожди всех окрестных поселков собрались на тайный совет и решили извести стаю. Когда на днях разбойники пришли в назначенный ими поселок за данью, там их уже поджидали охотники и рыболовы из ближних и дальних поселков. Было их больше, чем разбойников, да и драться они могли лучше. Вырваться удалось только семерым: главарю и его подручным. Остальных забили насмерть, отволокли подальше в лес и бросили там без погребения – хищному зверью на поживу.

Похоже, я встретился с остатком той стаи. Хотя куда девались еще трое? Впрочем, какое мне до этого дело?.. А еще похоже было, что проскочить мне никак не удастся. Они стояли под развесистым кустом грока у самой тропы, вероятно, совещались. Я был в десятке шагов от них, а перегородить тропу они могли в два-три шага. Придется разговаривать, а не поможет – прорываться.

Тут и они углядели меня. Первым заметил рослый. Он указал на меня своей дубинищей, подняв ее легко, как полую ветку лесинника.

– Гляди-ка! – пророкотал он удивленно. – Пу-у-утник!

Остальные повернули головы в мою сторону. Разбойник с топором проговорил:

– А мы уж думали, что тропа эта – совсем заброшенная. И малость заросла, и третий день уж караулим, а ты, путник, первый, кто на нас набрел.

– Я не просто путник, – сообщил я с достоинством, хотя внутри едва не дрожал – от напряжения, а не от страха. – Я – рассказчик.

– Ну и что? – сказал разбойник с замотанной рукой. – Нам твои россказни ни к чему. Какой нам от них прок?

– Погоди! – властно сказал рослый. – Скажи-ка нам, рассказчик, не видел ли ты часом какого-нибудь торговца-менялу или пару охотников с добычей, которые в нашу сторону топают?

– Зачем это вам? – сказал я, хотя и так знал, зачем.

– Глуп же ты, рассказчик, – заметил разбойник с кремневым кинжалом и с превосходством покачал головой.

– Да нет, не глуп, – сказал рослый. – Придуривается. И умным себя считает. – И – мне: – Зубы хочешь нам заговорить?

– Попытаюсь, – скромно согласился я.

Разбойники расхохотались.

Между тем они быстренько растянулись в линию поперек тропы. Моими преимуществами оставались расстояние до них, раскормленные их телеса и побитый вид, – если я побегу обратно, вряд ли они с такими брюхами и побоями будут быстро и долго гнаться за мной – выдохнутся скоро.

Однако возвращаться к рыбакам не хотелось. Путь рассказчика всегда устремлен вперед. Отступать и возвращаться – это почти позор.

– Ну, так расскажи нам то, что мы хотим знать, – велел рослый.

– Если пропустите, расскажу. А иначе – никакого резона мне в этом нет.

– Пропустим, не пропустим… – проворчал разбойник с топором. – Будем мучить, пока сам все не выложишь.

– А мы это… мучить… умеем, – злорадно сообщил разбойник с замотанной рукой.

– Не сомневаюсь, – сказал я. – На тебе, что ли, дружки твои учились?

– Братцы! – произнес вдруг рослый. – Сдается мне, что он нас не боится. Ишь, как выпендривается. У других поджилки трясутся и зубы клацают… А этот хорохорится… – Он сделал паузу и подозрительно добавил: – Что-то тут не так.

– Ты что утаиваешь, рассказчик? – угрожающе молвил разбойник с топором, зажатым теперь подмышкой, и приподнял дубину в мою сторону.

Я вдруг понял, чего они боятся, – преследования. Боятся охоты на разбойников, – случались на моей памяти и такие развлечения. Не знали побитые негодяи, что никакого преследования нет, не до них сейчас охотникам и рыболовам. Похоже, этим лодырям невдомек было, что сейчас самое время делать запасы на зиму, хоть и очень теплую в здешних местах, но все равно зиму.

– Что я утаиваю? – Я постарался изобразить зловещую ухмылку. – Подумай сам.

– Погоня! – ахнул разбойник с замотанной рукой, уронил дубину и схватился за окровавленные тряпки. – Говорил я – надо подальше уходить. А мы тут третий день топчемся…

– Может, погоня, а может, и врет рассказчик, – раздумчиво протянул рослый. – Может, он вообще врун, а не рассказчик. А? Ради собственной жизни чего только не придумаешь. А?

– Мне плевать, – сказал я, пожимая плечами. – Дело ваше. Наваляют вам тут, как наваляли остальным вашим дружкам, и бросят смердеть где-нибудь в стороне от тропы.

Разбойники колебались, не зная, что лучше, бежать прямо сейчас или сперва разделаться со мной, а потом смываться. Решение принял рослый.