Спящая красавица

Он зло зыркнул на меня, потом заглянул в пещеру, глубоко вздохнул и ринулся в сумрак. Стремительно подбежал к Тиаме, наклонился, подхватил ее на руки, медленно выпрямился, медленно повернулся, очень медленно опустился на одно колено, рывком встал, затем упал на оба колена, опустил девушку на пол и медленно завалился набок. Через несколько мгновений по пещере раскатился густой храп Гатара.

Сдерживая торжествующую ухмылку, я подошел к Римади. Оглянулся – у входа в пещеру толпились подбежавшие лаенцы, возбужденно переговаривались.

– Теперь моя очередь, вождь, – заявил я.

Римади поднял на меня тусклый, больной взгляд.

– А что этот… силач, охотник? – Похоже, он забыл, как зовут героя.

– Сладко спит рядом с вашей дочерью, – съехидничал я.

Глаза Римади вдруг прищурились, взгляд его на миг стал колючим.

– Что ж, если так не терпится, присоединяйся к ним, – сказал вождь. И добавил потухшим голосом: – Я уже ничему не верю.

Я промолчал, повернулся и пошел к толпе.

Лаенцы все еще грудились перед пещерой, а мне нужно было свободное место. Я подозвал двух охотников покрепче и велел растолкать поселян в стороны. Они быстро освободили мне путь ко входу.

Я спросил охотников, есть ли при них веревка с петлей на конце? Один ткнул пальцем в сторону: под деревом лежал моток толстой, мохнатой веревки.

– Хорошо, – сказал я. – Она еще пригодится.

– Обвязываться будешь? – гнусаво спросил охотник со сломанным носом.

– Нет.

– Этот… что перед тобой был… тоже отказался, – заметил охотник со уродливым шрамом на левой щеке. – Уверен был, что все у него получится… А что вышло?

– Со мной такого не случится, – заверил я.

– Ага, тот ведь тоже отнекивался, – прогнусавил Сломанный нос. – Говорил – всё успеет… Успел. Вон, рулады выводит.

– Зато в сладких снах помрет, – сказал Уродливый шрам.

Я подошел к темному провалу в скале, остановился, закрыл глаза, сосредоточился, прижал указательными пальцами нужные точки на висках. Пока я так стоял некоторое время, вокруг судачили лаенцы.

– И этот сейчас полезет?

– А ты не видишь?

– Да один только что там и остался!

– И этот думает, что он сильнее демонов.

– Проклятое место! Завалить его камнями!

– А девочка?

– Ну, что ж – девочка! Бывает и хуже… Плачет ребенок, умирает на твоих руках, а ты сделать ничего не можешь, и боги от тебя отвернулись…

– Охотника жалко! Крепкий парень был, пользы бы еще принес…

– А Тиама нет? Нарожала бы детишек…

Я открыл глаза, вгляделся в полутьму возле входа и шагнул в пещеру. Я был совершенно спокоен.

Четыре широких шага. Гатар с храпом втягивает воздух. Я переступаю через него, склоняюсь над Тиамой. Сую левую руку под спину, а правую под ягодицы. И спина, и ягодицы холодные. Мелькает мысль – не успели. Но все равно надо вынести. Я с некоторой натугой выпрямляюсь, – хоть она и юная девушка, но я-то не Гатар. Она слабо стонет во сне. Хвала богине-Матери, – жива! Я разворачиваюсь, нащупываю ступней тело Гатара – он в это время натужно свистит носом, – перешагиваю и поспешно направляюсь к выходу. Скорее!

Я – снаружи. Яростно хриплю: "Быстро возьмите Ти… как там ее! – Я вдруг забыл ее имя. – Хватайте, чтоб вас! А то уроню!.." Отвык я тяжести таскать.

Сломанный нос забирает девушку из моих рук и несет к вождю.

Я делаю шаг в сторону, сажусь у входа, откидываюсь спиной к скале. Как хорошо!

Ко мне подходит Сломанный нос и говорит, что меня хочет видеть вождь.

Я вздохнул и встал.

– Пусть посмотрит издалека, – сказал я недружелюбно. – Несите веревку!

Охотники поколебались.

– Вождь… – начал Сломанный нос.

– Я не лаенец, а вольный рассказчик. Это ваш вождь, а не мой. Чего стоите! – гаркнул я. – Веревку! Живо!

Сломанный нос остался, а Уродливый шрам потрусил к дереву, где лежал моток. Затем потрусил обратно, перебирая на ходу кольца ее. Я взял у него моток.

– Крепкая?

– Беросмедя выдержит.

– Где тут петля?

Уродливый шрам сунул руку в моток и вытащил конец веревки с петлей.

– Хорошо, – сказал я. – Теперь слушайте. Я беру петлю и вхожу в пещеру. А вы держите веревку и ждете команды. Я надеваю петлю на Гатара, а вы тащите его наружу. Один я такую тушу и с места не сдвину. Все ясно?

Охотники понимающе закивали.

Я растолкал тех, кто загораживал мне дорогу, не слушая удивленные возгласы любопытных, раздраженно приказал им всем убираться прочь и снова вошел в пещеру.

Пока меня не было, Гатар переменил позу. Теперь он лежал не на боку, а на спине и по-прежнему зычно храпел. Даже громче прежнего. Я сел у его головы на корточки, набросил петлю на верхнюю часть тела, затем с усилием приподнял голову и плечи Гатара, чтобы часть петли оказалась у него за спиной, опустил его на место, и вытащил его безвольные руки из петли. Потом потянул за веревку. Петля поползла с живота на грудь и застряла подмышками. То, что надо!

Я повернулся к светлому пятну выхода, махнул рукой и гаркнул:

– Тяните!