Спящая кукла

На Дженни были облегающие джинсы, светло-розовая блузка, а под ней бюстгальтер «Секрет Виктории» и трусики. Подобно кофе, нижнее белье было также слишком дорогим для нее. Но есть вещи, на которые приходится тратиться. (Кроме того, рассуждала Дженни, одежда была в каком-то смысле подарком для ее… бойфренда.)

Что напомнило Дженни и о других ее капризах. Она задумалась, потерев кончик носа.

«Прекрати», – сказала она себе.

Однако не прекратила.

Ангельские песни…

Почему бы ей не встретить его на год позже? К тому времени она успела бы сделать косметическую операцию и была бы красива. По крайней мере обязательно подкорректировала бы форму носа и грудей. Конечно, больше всего Дженни хотелось подправить слишком костлявые плечи и мальчишеские бедра, но это не под силу даже многочисленным талантам сверхгениального доктора Гинзберга.

Худышка, худышка, худышка… А при этом ешь-то сколько! В два раза больше, чем я. А посмотри на меня. Бог дал мне такую дочь в качестве испытания.

Наблюдая за хмурыми женщинами, толкающими тележки с покупками к семейным фургонам, Дженни думала: а любят ли они своих мужей? Конечно, настолько, насколько она любит своего парня, они любить их не могут. И ей стало жаль несчастных.

Дженни допила кофе, вернулась в магазин и стала разглядывать громадные ананасы, кочанчики салата самых причудливых форм и идеально расставленные по полкам бифштексы и отбивные. Больше всего времени она провела за разглядыванием выпечки всякого рода. Дженни смотрела на нее так, как художник смотрит на полотна соперников. Ну что ж, совсем недурно… А это плохо. Она не была голодна и не хотела ничего покупать – здесь все было очень дорого. Дженни просто слишком сильно волновалась, чтобы сидеть на одном месте.

Вот как мне следовало бы назвать тебя. Дженни Стоп. Ради Бога, девчонка. Сядь, посиди спокойно.

Она шла, разглядывая продукты, ряды мяса.

Разглядывая жен отвратительно скучных мужей.

Дженни задумалась, а может быть, сила того чувства, которое она испытывает к своему бойфренду, объясняется всего лишь новизной. Не померкнет ли оно со временем? Однако у нее был один важный плюс: Дженни вышла из подросткового возраста, и ее нынешнее чувство уже никак нельзя было назвать девичьим увлечением. Он и она – взрослые люди. И самым важным в их отношениях была духовная связь, которая так редко встречается в жизни. Каждый знал в точности, что чувствует другой.

– Твой любимый цвет – зеленый, – сказал он ей во время их первой беседы. – Могу поспорить, ты спишь под толстым зеленым одеялом. Этот цвет успокаивает тебя по ночам.

О Господи, он оказался прав! Только одеяло было не толстое. Но зеленое, как трава. Потрясающая интуиция!

Внезапно она остановилась, услышав обрывки разговора. Две скучающие домохозяйки вдруг вышли из своего обычного ступора и преисполнились необычного волнения.

– Кого-то убили. В Салинасе. Только что.

«В Салинасе?» – подумала Дженни.

– Там, кажется, кто-то сбежал из тюрьмы. Да-да, я только что слышала.

– Дэвид Пелл, нет, Дэниэл Пелл. Точно.

– Это, случайно, не «сын Чарльза Мэнсона»?

– Не знаю. Но слышала, что он убил нескольких человек.

– На самом деле он не сын Чарльза Мэнсона. Он просто так себя называл.

– А кто такой Чарльз Мэнсон?

– Ты что, издеваешься? Не помнишь Шэрон Тейт?

– Кого?

– Когда ты родилась?

Дженни подошла к беседующим женщинам.

– Простите, о чем вы говорите? О чьем-то побеге?

– Да, из тюрьмы в Салинасе. Разве вы не слышали? – спросила одна из домохозяек, женщина с короткой стрижкой, пристально глядя на нос Дженни.

Дженни было наплевать.

– Вы говорили, что кто-то убит?

– Несколько охранников, и потом еще кого-то похитили и тоже в конце концов убили.

Больше они ничего не знали.

С влажными от волнения ладонями и тяжелым сердцем Дженни повернулась и вышла на улицу. Проверила телефон. Бойфренд звонил ей некоторое время назад, но с тех пор ничего. Никаких сообщений. Она попыталась набрать его номер. Никто не ответил.

Дженни вернулась в свой бирюзовый «тандерберд». Настроила радио на новостную станцию, повернула к себе зеркало заднего обзора, вытащила из сумочки косметичку.

Он убил нескольких человек…

«Не волнуйся», – сказала она себе. Мать научила Дженни работать над собственным лицом. И она была ей за это очень благодарна.

Светлое положи сюда, а здесь пусть будет потемнее. Нам же надо что-то сделать с твоим носом. Немного смягчить впечатление от него, скрыть все излишества. Хорошо.

Хотя в случае с ее матерью все могло быть испорчено в одно мгновение.