Спящие боги Инадзумы (СИ)

— В любом правиле есть свои исключения, — сказал Сяо. — И ты мне верь, Люмин. Пожалуйста. Если демоны могут оказывать на меня какое-то особое влияние, я должен знать об этом сейчас. Пока ты рядом, я могу научиться противостоять этой силе.

Люмин осторожно провела пальцами по его плечу, стараясь не прикасаться к ране. Четыре глубоких рваных шрама. Даже несмотря на усилия Кокоми, такой след заживет нескоро. Сяо дернулся, но не отстранился. Люмин чувствовала тепло его кожи, видела мурашки, которыми покрылись его руки.

По неведомой причине среди всех людей Тейвата он выбрал доверять той, что пришла из другого мира.

— Я верю тебе, Сяо, — сказала она. — Давай.

Кивнув, он взялся за тканевый мешочек и высыпал в протянутую ладонь Люмин остатки черной пыли. Когда Люмин поднесла демонические останки к ране, мышцы Сяо напряглись.

Долгих секунд тридцать ничего не происходило.

Люмин уже готова была с облегчением выдохнуть, когда вдруг Сяо вздрогнул и потянулся к плечу. Люмин перехватила его руку, не позволяя разбередить рану. Шрамы стремительно наполнялись фиолетово-черной энергией, и она пульсировала, металась из стороны в сторону, словно пыталась разорвать кожу изнутри, причиняя Сяо немыслимую боль. Люмин хотела отдернуть ладонь с пеплом, но наткнулась на взгляд Сяо — острый и твердый, как лезвие клинка.

— Нет, — прохрипел он. — Рано. Ни один демон не уйдет, почуяв легкую наживу.

Фиолетовая энергия рванулась наружу, и Сяо вскрикнул. Паймон за спиной Люмин тихо всхлипнула. Ей было невыносимо на такое смотреть.

Лицо Сяо начало искажаться. Гневное выражение сменилось отчаянием, словно его в одно мгновение накрыла волна ужаса. Затем на смену отчаянию пришла ярость, но теперь вместо решимости в ней читалась нечеловеческая жажда убивать. Глаза Сяо вспыхнули золотом. Он закрыл их, пытаясь противостоять терзающей его изнутри демонической силе, и по его лбу заскользили капли пота.

— Люмин… — пролепетала Паймон.

Люмин закусила губу. Ей приходилось прилагать все возможные усилия, чтобы просто сидеть и смотреть на это.

Лицо Сяо за несколько мгновений сменило десяток выражений. Он издал рык, точно разъяренный зверь, дернулся, но Люмин крепко держала его за руку. Золото в его глазах сменилось мертвенным фиолетовым цветом — точь-в-точь как у одержимого ёрики, из которого вылез демон.

— Мы должны это остановить, — шепнула Люмин.

Вместо ответа Сяо с силой стиснул ее запястье. «Еще не время, — прочитала она в этом жесте. — Верь мне».

Люмин никогда не могла подумать, что все ее силы могут уйти на то, чтобы смотреть и не вмешиваться. Когда она видела боль, она вступалась. Призывала клинок или силы Архонтов — делала что угодно, лишь бы положить конец чужим страданиям.

Но теперь ее задача заключалась в том, чтобы наблюдать, и это бездействие было невыносимо.

По раненой руке Сяо побежала кровь — в ней вспыхивала, смешиваясь с тьмой, фиолетовая энергия. Черные демонические песчинки в руке Люмин вдруг приподнялись, презирая законы гравитации, начали налипать на его кожу, словно притянутые магнитом, пытаться прогрызть свой путь внутрь.

Сяо терял силы. Чужеродная энергия была могущественна, и он уже не мог бороться, с каждой секундой обретая демонические черты.

— Давай, — процедила Люмин. — Ты можешь. Держись, Сяо! Я не могу тебя потерять!

Он перевел на нее взгляд, в котором не осталось ничего человеческого, до крови закусил губу. Демоническая энергия ломала его изнутри. Она поднимала в его душе целую бурю воспоминаний — тяжелых, мрачных, невыносимых для психики обычного человека. Таких у Сяо накопилось достаточно. Он служил воле богини Самигины, он убивал по ее приказу людей и пожирал их сны. Он тысячи лет сражался с демонами и потерял в этой бесконечной битве всех своих друзей. Некоторых из них он убил своими руками. Он терзался кармическим долгом и раз за разом выдергивал из туманов прошлого свои грехи, когда надевал маску Яксы.

Он видел и помнил слишком много. Непозволительно много для одного человека. Он давно жил на грани, и демоническая сила толкала его прочь за эту грань, во мрак, на дно собственного сердца. Туда, где существует только животная ярость и жажда крови.

Его блуждающий взгляд наткнулся на глазурную лилию на шее Люмин.

Она увидела, как изменилось его лицо. Его забила дрожь, и по лицу, искаженному демоническим влиянием, пробежала слеза.

Сяо словно вспыхнул изнутри. Его окружили черно-зеленые всполохи, и он, издав яростный вскрик на пределе человеческих возможностей, оттолкнул Люмин прочь. Она упала, перекатилась, села, потирая ушибленное плечо.

На пороге показались перепуганные Кокоми, Кадзуха и Аяка, но Люмин выставила в их сторону руку и прокричала:

— Не вмешивайтесь!

По всей комнате от Сяо пробежала черно-зеленая волна. Змеей обогнув Люмин, она ударилась в стену и проломила ее, оставив дымящийся след. Кадзуха, Кокоми и Аяка отшатнулись, и волна пронеслась мимо, разнеся вдребезги окно в соседней комнате.

От шума проснулся Итто. Он хотел вбежать в зал, но Кадзуха успел ухватить его за шиворот.