Спящие карты

Для мальчика это единственный шанс остаться в живых. Один глоток крови и никто не сможет его остановить. Со звоном разлетятся оковы все еще висящие на проглядывающих сквозь туман руках и ногах… нет на лапах… страшных уродливых лапах с обнаженными мышцами и длинными когтями.

Оборотень повернулся в мою сторону. Пристально взглянули янтарные глаза. Дрожащие ноздри втягивают пропитанный кровью воздух.

– Пей и беги отсюда! – уже шепчу я, понимая бессмысленность своих слов. Мальчик уже все решил сам.

Отрицательный взмах продолговатой головы и лапы разжимаются, роняя на камень все еще пульсирующее сердце.

– Не-е-ет! – я кричу, не слыша своего голоса.

Малыш пошел по пути своих родителей. Он лишь отомстил убийце сестры, но не захотел прикоснуться к человеческой крови.

– Да! – Бронированный кулак Вадибура тяжелой кувалдой опустился на голову призрака. Янтарные глаза потускнели, и на труп принца рухнул уже самый обычный мальчик перепачканный кровью. – Да.

На лице Вадибура триумф. Ну, естественно, он одним хитро продуманным ходом избавился от соперника за престол, изобличил оборотня и отомстил нам. Не сомневаюсь, что именно его человек сообщил брату о том, что нас упекли в тюрьму… И как удачно упомянул он о причастности Акенота к убийству сестры мальчика. Как по нотам… Сволочь расчетливая!

Повинуясь жесту Вадибура, все еще не отошедшие от перепуга солдаты спеленали мальчика в стальную сеть и куда-то потащили. Вслед за ним вынесли и труп принца. Напоминанием о разыгравшейся трагедии остались лишь лужа крови и обрывки доспехов на полу. Мальчик воспользовался тем, что на Акеноте не до конца был зашнурован панцирь и просто-напросто перерезал кожаные завязки, добираясь до сердца.

– Откуда? – с трудом выговариваю я, опустошенный и раздавленный. Как тяжело проигрывать, особенно если ты к этому не привык. Сезон везения резко сменился конкретной невезухой.

– Тебя наверняка интересует, откуда я узнал об оборотне, – сверху вниз глянул на меня Вадибур.

– Да, – еле слышно говорю, пытаясь подняться с пола, но принц пинком ноги отправляет меня обратно. – Интересует.

– Я знал об этом уже в вечер нашего возвращения. Когда мы въезжали в город, мальчика узнала лавочница. Его родители были ее соседями. Она клялась, что, не смотря на прошедшее с той поры время, не ошибается.

– Одним выстрелом трех зайцев, – обессилено шепчу я. Осознание обрушившегося как гром с ясного неба финала непомерным грузом легло на плечи.

– Что-что? А да, понял, – улыбнулся принц. Приложив палец к губам, он наклонился к моему уху, и прошептал: – Только никому не говори. Это будет нашим маленьким секретом.

– Гнида, – зло зыркнул Железяка, расслышав его слова.

Выходя, Вадибур приказал страже:

– Снимите с этих цепи. Фазаны в клетке, повар точит ножи, а в котле закипает вода.

Решетка уже захлопнулась, а у меня в голове все еще звучит его счастливый смех.

– Почему ты не сказал мне, что мальчик?.. – неуверенно начал Железяка.

– Оборотень?

Железяка кивнул.

– Какая теперь разница, – отмахиваюсь как от надоедливой мухи. – Какая разница.

– Что значит, какая разница? – разозлился Железяка. – Ты мне лгал всю дорогу!

– Не лгал, а умалчивал некоторые подробности, – лениво оправдываюсь я.

– Ни хрена себе подробности! Оборотень рядом с нами, это по-твоему подробности?

Он ухватил меня за кольчугу, поднял с грязного пола и хорошенько встряхнул:

– Отвечай!

– Я боялся, – отвечаю, даже не пытаясь сопротивляться.

– Чего ты боялся? – дышит злостью и нетерпением в лицо Железяка.

– Что ты… ты неправильно поймешь. Что может возникнуть конфликт и… Оборотни ведь пьют кровь… – неразборчиво мямлю в ответ.

– Ну и что, что пьют? – непонимающе глянул Железяка. – Мало ли кто, что пьет. На вкус и на цвет…

– Я подумал…

– Подожди, ты подумал, что я могу испугаться или попытаться убить мальчика за то, что он не человек и пьет кровь? Я тебя правильно понял?

– Да, – отвечаю неохотно.

Железяка разжал руки и отпустил меня. Только сейчас замечаю, что висел в воздухе, даже не касаясь земли.

– Ну и дурак же ты Димка! Я за свою длинную жизнь видел намного более страшных монстров. Все они были в человеческом обличье. Самые страшные твари во всех мирах это – люди. Перед нашей злобой, ненавистью и подлостью все эти оборотни жалкие козявки. Единственное, что может меня испугать по настоящему – это человек. А ты говоришь оборотни!

"Приласкав" тяжелым взглядом он бережно поправил кольчугу у меня на груди.

– Эх! – грустно вздохнул я. – Это я во всем виноват. Рассказал бы тебе вовремя о мальчике, может быть все бы и обошлось.

– Не рви душу Димка. Прорвемся. Пока живы, мы еще можем влиять на ход событий. И мы повлияем. Попомни мои слова Димка, еще как повлияем.

– Мне бы твой оптимизм, – безутешно говорю, и опускаюсь на холодный пол камеры. – Хоть бы чуть-чуть. Самую малость.

Глава 24.

– Вон они! Держи! – раздался из темноты голос справа, и мы тот час же не сговариваясь, нырнули в подворотню.