Спящие

— Он рассказывал, что в сорок седьмом окончил институт и попал на работу в какую-то психушку, где одному буйному пациенту назначили лоботомию. Он бы тот случай и забыл, но через десять лет встретил на улице этого пациента. В пиджачке, при галстуке. Рассказывал, что поначалу подумал, будто показалось. Подошел, спросил. Оказалось, тот самый пациент. Профессор у него и спрашивает, как так? Бывший пациент и рассказал, что по неосторожности убил сына какой-то партийной «шишки». На зоне его уже ожидали, и он прекрасно понимал, что не выйдет оттуда, поэтому решил закосить под психбольного и отсидеться в психушке. Но партийная «шишка» просунула лапы и туда, после чего ему назначили лоботомию. Но сделали, по негласному указанию «шишки», операцию не по тому гуманному методу, который применялся в СССР, а по тому, который практиковался в США. Потом прошло время, Сталин умер, сместили Берию, затем и «шишку», больного признали здоровым и отпустили на все четыре стороны.

— Лоботомия ж, если не ошибаюсь… — Вика начала вспоминать, что слышала об этой операции. — Это ж когда с мозгом делают какие-то необратимые последствия! После ж нее человек превращается в овощ! Как возможно…

— В том-то и дело, — продолжил Руслан. — Ты правильно говоришь. Традиционно считается, что это нейрохирургическая операция, заключающаяся в разрезании тканей, соединяющих лобные доли мозга с остальной частью, вследствие чего исключается влияние лобных долей мозга на остальные структуры центральной нервной системы. Получается, что в мозг вносится дефект, на фоне которого сложная психопродукция, то есть всякий бред, не способна возникнуть. Но зачастую это вызывало такие необратимые последствия, вследствие которых люди превращались попросту в безвольные овощи. Так вот, бывший пациент рассказывает, что его выпустили, приняли в партию и он начал карабкаться вверх…

— Ему повезло? — попыталась предугадать напарница. — Или операцию не сделали.

— В том-то и дело, — усмехнулся Руслан. — Что сделали. Сделали так, что он должен был превратиться в овощ. И мой профессор об этом знал. Первым делом спросил: «Как?!». Бывший пациент психбольницы ответил: «Вот так». Моего профессора этот ответ не удовлетворил. В итоге бывший пациент сказал, что мозг у нас уже поврежден. Ведь как может здоровый мозг мечтать о каком-то коммунизме, фашизме, демократии, когда мы живем в мире волков и по волчьим законам; и всегда будем в нем жить. Рассказал, что после лоботомии притворялся, чтоб «шишка» ни о чем не догадался. На прощание, как рассказывал профессор, бывший пациент сказал, что ни одна операция не может сделать человеку настолько плохо, насколько он делает себе сам.

— Такое возможно? — поинтересовалась Вика.

— До сегодняшнего дня я не верил этому рассказу. Оказалось, возможно все.

* * *

— Слона за час сна, — пробубнил Руслан.

— Полжизни я бы отдала, — отозвалась Вика.

— Нет, это много. Давай вставать.

Руслан рывком поднялся. Вика перевернулась на другой бок.

— Подъем, — потряс он подругу. — Через пять-десять минут кто-нибудь из другой смены припрется, а мы спим.

— Ну и что, — отмахнулась Виктория.

— Подъем, милая, — Руслан наклонился, поцеловал. — Просыпайся дорогая.

— С этого надо было начинать, — она открыла глаза, потянулась.

Убрать раскладушки заняло несколько минут, а дальше потянулось монотонное ожидание за пультом управления.

— Знаешь, — Вика посмотрела на коллегу. — Мне сон сегодня приснился… — она немного помедлила. — Что мы с тобой занимаемся сексом в одной из палат.

Руслан загадочно улыбнулся. Виктория отвела взгляд и принялась просматривать камеры в коридорах.

— Страшновато немного… — наконец выдавил он. — Точнее как-то неуютно…

Несколько долгих минут прошли в тишине, лишь кулеры в пульте управления неугомонно шуршали.