Спящий бык

Лейв примерился, размахнулся с замахом и запустил нож в один из столбов, что поддерживал крышу летней хижины. Все-таки такой тесак был для парня тяжеловат, не было в броске ни силы ни скорости. Нож как утюг тяжело пробухтел по воздуху, пролетел мимо столба и улетел в землю. Вошел он туда лезвием, — как ни крути а с таким центром тяжести у носа, в умелых руках этот нож действительно можно было метать.

— Тяжелый… — Пожаловался Лейв, побежав за ножом.

— А ты тренируйся, — станет легким. — Ответил Вермунд. В любом деле сноровка нужна.

— Если я научусь хорошо метать нож, — мне уже никто не будет страшен! — Заявил Лейв.

Вермунд покривился.

— Если ты научишься хорошо метать нож, тебе будет не-страшен один человек.

— Какой? — Перебил от удивления Лейв.

— Любой, но только один. И то если удачно попадешь… А если их будет двое, то перед вторым ты окажешься безоружным.

— Значит надо не выпускать нож?

— Стараться не выпускать. Тогда ты всегда одолеешь безоружного. Но, что Лейв, если и у врага будет нож?

— А что тогда?

— Вы оба порежете друг друга. Если оба будут трусливыми, то выиграет более острожный и ловкий, он наделает своему врагу больше ран, и враг раньше истечет кровью. Но если противник окажется храбрый, не станет вилять, и прямо пойдет на твой нож, тогда он все равно может забрать тебя с собой, и ты никак не сможешь ему помешать. Поэтому всегда старайся, чтобы у тебя была более длинная рука, чем у врага. Человек с ножом сильнее человека с голыми руками. Человек с мечом сильнее человека с ножом. Человек с копьем сильнее человека с мечом. Человек с луком сильнее всех троих пока… что Лейв?

— Пока у него есть стрелы!

— Правильно. Но даже если у него есть стрелы, от лука мало толку в доме. Зато нож… Всему свое место Лейв. В этом главная хитрость. А вообще к оружию нужна сноровка. Без неё в любом оружии мало проку. Если бы это было не так, то нам бы были не нужны наши дроттины.

— Почему?

— Потому что раньше, когда у двух племен случалась вражда, все мужчины откладывали домашние дела и становились воинами. Но чем лучше и дороже становилось оружие, тем труднее его было достать и труднее было им научиться владеть. Воин который всю жизнь учится владеть мечом, уже не имеет времени ловить рыбу и сеять хлеб. А бонд – что ловит и сеет, не имеет времени научиться хорошо владеть мечом. Тогда воин идет, и забирает хлеб у бонда, и еще все что хочет, в придачу. Так он становится злодеем. Тогда бонд идет и зовет другого воина, который защитит его и возьмет часть урожая, а не весь как первый злодей. Воины обычно и собираются в дружину к главному в краю, — у нас он от века зовется дроттин.

— Дроттин всегда был главным в нашем краю?

— Дроттин когда-то был выбран всеми бондами, из нескольких племенных вождей. Но в наше время дроттины потихоньку начинают об этом забывать. Им кажется что их главенство естественно. А кто его не признает, тот совершает преступление.

— Но дроттин с дружиной наш защитник.

— Конечно. Но для других бондов из других краев, наш дроттин как раз злодей. А их дроттин – защитник.

Лейв удивленно посмотрел на отца.

— А в чем же тогда разница?

— Для бондов? — Ни в чем. Кроме аппетита того или иного дроттина. Бонды обычно стараются выбрать того, у кого аппетит поменьше. А дроттины стараются как могут держать в узде свой аппетит, потому что знают, что и самой лучшей дружине трудно совладать, если поднимутся все бонды, пусть они и хуже обучены и вооружены. Но если дроттин все же не умеет совладать со своим аппетитом, тогда…

— Что тогда?

— Тогда льется кровь.

— Чья?

— Того у кого оказались короче руки, Лейв.

* * *

Двухколесные телеги шли тяжело, подскакивая на каждой колдобине. Мы ехали на вейцлу! Впереди рассекал Вермунд на своем ненаглядном Хвитфакси. За ним, передо мной, вел телегу старый Оспак. Оспак преманентно нудел, что эта дорога его доконает, и иногда обернувшись ко мне призывал внимательно глядеть, и поднимать кости которые от него, от Оспака непременно отвалятся на очередном ухабе, ну и давал другие ценные советы… Я Оспака не особо слушал. Скорость у нас была медленной, поэтому жратва из телег на неровностях не сбегала. Жратвы у нас было богато, плескались бочонки с местным пивасом, тряслось в свертках вяленное и всякое другое мясо и рыба, распространяя сногсшибательный запах, ну и так далее. Хорошо еще, что мы никого из животины не гнали живьем. Ребячество это конечно, но гнать животину на убой мне было бы неприятно. Хватило раза, когда Оспак увел с выгона к хутору старую корову. Ингибьёрг потом поведала, как этот "мастер забоя с одного удара" потом долго гонялся за окровавленной несчастной скотиной с топором…