Спящий красавец

– Ну, хоть разговаривать начали, – с облегчением подумала я и поставила греться чай. Терпеть не могу, когда дорогие мне люди ссорятся. Оказалось, что как-то незаметно мы стали друг другу очень близкими и родными. Их размолвка действовала угнетающе. Я в таких случаях всегда испытываю неловкость, как будто сама в чём-то виновата, и изо всех сил стараюсь повернуть, сгладить ситуацию. За чаем напряжение начало спадать, моя дорогая парочка переключилась с раздражения, оставшегося после спора, на обсуждение деталей предстоящего дела, разговор перешёл в более конструктивное русло.

–Народ! У нас проблема, – оптимистично заявила я, – мы с вами не рассчитали с лошадиной силой, – если уж решили разделиться, необходимы ещё как минимум две коняги для вас. И что делать с Мальвой? Толку от неё в горах не будет. Может быть она поедет со мной? Или ты её как Фета Аттиса?. .

–Насчёт Мальвы я подумаю, в принципе идея отправить её с тобой имеет смысл, – мы хоть знать будем, как у вас дела. А вот с конями надо что-то придумывать. Это прокол.

К вечеру, как и обещала Элиза, пожилой дворцовый конюх пригнал к дому бодрую гнедую лошадку, запряжённую в добротную телегу.

– Я это, всё проверил, укрепил, где надо, так что не волнуйтесь, повозка дорогу выдержит. Вот здесь мешок с зерном для коняги. Храп – добрый конь, выносливый и покладистый. Справитесь. – инструктировал нас верный королеве старик.

– Мать твою, я ж повозками никогда не управляла, только верхом ездила, – "осенило" меня, – ну да ладно, разберусь, поди. На фоне зыбких и ненадёжных перспектив намётанного плана – это была наименьшая проблема.

Кстати, о "верхом", – мы всё-таки стрясли с понятливого конюха ещё две единицы гужевого транспорта и, забегая вперёд, к утру у нас был необходимый комплект средств передвижения.

Дедок подробно объяснил и показал, как самим с утра запрячь Храпа в телегу. Затем повозку загрузили моими пожитками и закатили в сарайку при доме, а коня на длинной привязи пустили пощипать травку. А дотошный, на наше счастье, дед ещё стаскал за собой Сола, – показал тропу в лесу, где проедет телега.

Я в это время высвистала местного Хозяина и согласовала с ним прикрытие нашего отхода. Необходимо было использовать все возможности, чтобы хоть немного выиграть время.

– Не волнуйся, девка, всё как надоть сделаю, – и следы ваши запорошу, и тропу укрою.

Утром, на удивление, обошлось без суеты и лишних волнений. Все были сосредоточенны и собранны. Храп, уже запряжённый в телегу, стоял в сарайке, готовый в любую минуту пуститься в путь. К часу "Х" всё было готово. Запыхавшийся Сол, вернувшийся с наблюдательного пункта у границ леса, сообщил, что там все в сборе.

Даже здесь было слышно, как затрубили рога – большая королевская охота началась.

Хранитель королевского леса, он же главный лесничий, уже выставил дичь. Его люди отобрали оленя и загнали в установленную зону. (В конце концов, двор не может носиться по всему лесу в погоне за быстроногим красавцем.)

Молодой темноволосый статный мужчина, восседая на картинно-красивом жеребце, хмурил брови, оглядывая окружавшую его суету холодным цепким взглядом. Сорган был раздражён, – на охоту королю пришлось выезжать вместе со всем хороводом и гостями, а само мероприятие превратилось не столько в увеселительную прогулку, сколько в политическое событие. И вообще, все эти постановочные действия – фарс, не приносящий ни малейшего удовольствия. Он наклонился и погладил огромную белоснежную кошку, приказав ей оставаться на месте, вздохнул и махнул рукой. Загудели охотничьи рожки, собак спустили с поводков и всадники, немного растянувшись, устремились за сворой в глубь леса.

Всё шло по-плану, но в, какой-то момент, лошади короля и окружавших его спутников заволновались, фыркая и испуганно взбрыкивая копытами. На поляну, ощерив клыкастую пасть, серым лохматым смерчем вылетел матёрый волк, отрезая королевского Воронка от свиты. Чёрный, как смоль, могучий конь шарахнулся в сторону и понёс своего всадника в чащу леса. Даже будучи отменным ездоком, Сорган с трудом удерживался в седле, едва успевая уворачиваться от крупных веток, беспощадно хлеставших его по лицу, плечам, рукам.