Спящий мир

– Ребёнок очень медленно растёт, – пояснила Елена, от чего-то глядя не на Ихтара, а на Ингвара. – Это особенное дитя, прошедшее миры. Оно – символ нашего союза: овейн и людей.

Лицо солдата ничего не выражало. «О, Елена, зачем ты перед ним распинаешься? Ему же плевать на нас и наш союз», – подумала Лиле и снова отвернулась.

– Ихтар, тебе тоже нужно чего-нибудь поесть, – спохватился Ясень и принялся рыться в мешках.

– Что? Братья, сёстры! Зачем вам еда? Выбросьте всё немедленно!

– О чём ты, Ихтар?

– В нас энергия духов! Нам больше не нужна пища! – Воскресший брат потащил мешок с припасами к костру, вознамерившись сжечь его.

Миротворцы застыли, не понимая, то ли он с ума сошел, то ли же познал великие истины.

– Остановись, Ихтар, – приказала Елена. – Может, в мире грёз тебе не нужна еда, но здесь мы в ней пока нуждаемся.

Ингвар. Живая земля

Дом миротворцы построили неплохо: добротный деревянный сруб, внутри условно разделённый на женскую и мужскую половину. Для женщин соорудили что-то вроде кроватей, а мужики так и спали на полу. Это, по мнению Ингвара, было вполне сносно, но вот вопросы к новому миру у него возникли поутру, когда рассвет ободком окаймил Живую землю.

Солнце светило слабо, не ярче, чем в мире грёз, а небо было затянуто серым покрывалом облаков. Выйдя из дома, Ингвар обвёл взглядом потемневшие скелеты деревьев без листвы, скудный огород и почву, потрескавшуюся от засухи. Либо глубокая бесснежная осень, либо здесь всегда так? Вчера кто-то из братьев сказал, что, кроме миротворцев, на Живой земле нет людей, и сейчас это не показалось удивительным.

Завтракали у костра. Один из братьев разливал по консервным банкам, заменявшим сектантам тарелки, жидкую кашицу, а Ингвар оглядывал собравшихся. За время, проведённое в мире грёз, он позабыл, как звать всех мужиков, но девушек запомнил: главная – Мать Елена, две овейн, белые, словно обточенный мрамор – Мора и Азовка. И последняя – Лиле, тонкая и подвижная, точно вода, брызжущая из шланга. Выглядела она как дикая ведьма из лесу: на шее у неё висели бусы из гигантских окаменевших муравьёв, на ушах круглые амулеты с паутиной, а тонкие запястья обвивали браслеты из мелких раковин. Ингвар задумался, насколько его смущают муравьи да улитки. Выходило, что не очень. Особенно если вспомнить, что она единственная в этом мире женщина, не считая овейн.

Лиле заметила его внимание и тут же отвернулась. Неужели она всё ещё обижалась за то, что он подстрелил её на источнике? Тем не менее девушка казалась болезненно-прозрачной. Щёки и сухие губы утратили краски, кожа на руках настолько истончилась, что казалось, сквозь неё виднелись кости.

Да и вообще вся община одичала: мужчины, заросшие бородами, в перештопанной одежде, с ввалившимися щеками, на фоне Ихтара, который с перехода в мир грёз не ел ни крошки, смотрелись как подгнившие фрукты рядом со спелым абрикосом. Брат Ихтар, почувствовав взгляд Ингвара, вопросительно улыбнулся, косясь на окружение.

– Это, значит, та самая Живая земля? – озвучил Ингвар их общие мысли. – Как-то на Тетре поприятнее было.

Миротворцы обернулись к нему, послышался чей-то горький смешок. Ну вот, Ингвар привлёк их внимание. А зачем? Ну, раз уж привлёк – поиграй в гляделки с Матерью.

– Да, – наконец проронила Елена, – это Живая земля. Духи не предупредили нас о том, что она в спячке.

– Или вовсе мертва, – тихо добавил кто-то из миротворцев.

– В спячке, – сказала Елена так низко, точно зарычала, – и я уверена: мы здесь для того, чтобы её пробудить.

Некоторые братья после слов Матери забормотали между собой, иные поморщились и потупились. Ингвар следил за миротворцами: авторитет Елены явно пошатнулся за последние годы. Но Мать была неглупа, она тоже видела все сомнения общины, поэтому заговорила твёрдо и убедительно:

– Вчера свершилось чудо: два наших брата воскресли из мёртвых! Это ли не доказательство, что мы на верном пути?

– Может, мир грез просветил братьев, что же нам делать? – язвительно спросил рыжий веснушчатый миротворец.

Все взгляды сошлись на новоприбывших. Одни смотрели с надеждой, другие почти равнодушно. Ихтар поджал губы. Ингвар уже подумал, что миротворец ничего не ответит, ведь мир грёз не давал им никаких объяснений, но, помолчав с минуту, брат произнёс:

– Вы пробовали общаться с ней? Возможно, вы должны так же соединиться с Живой землёй, как мы слились с миром грёз.

– Три года мы взываем к ней, молимся и слушаем, но она не отвечает нам.

Ихтар пожал плечами:

– Если, как ты говоришь, Живая земля в спячке – нужно понять, почему она не просыпается.

– И как нам это узнать? Я не могу общаться с духами, ведь здесь нет звёзд, по которым они могли бы подавать нам знаки.

Ихтар замолчал, округлив глаза. Елена кивнула, будто не удивившись его замешательству:

– Три года, Ихтар. Мы ищем здесь ответы три года… Я думаю, пора вернуться к началу и понять, что мы упустили. Вы сможете открыть просвет в мир грёз, чтобы я спросила его, что делать?