Спят курганы темные

Конечно, не будь он пиндосом или нашим офицером, я бы дал ему в хохотальник, и на этом все бы закончилось – силушкой меня Перун не обделил, да и опыта мордобоя у меня немало, как при силовых акциях, именуемых почему-то «рэкетом», так и в то время, когда я играл в американский футбол. Понятно, там в морду в открытую не дашь, но есть другие методы силового воздействия – методы, которые впоследствии мне очень помогли в моей основной профессии.

Но тут мне пришлось загнать свою гордость в стойло и ждать, пока этот проклятый Поттер без метлы наконец-то выдохнется. Произошло это не ранее чем через полчаса – или мне так показалось. И я вздохнул про себя – выдержал, не сорвался. Хотя, если честно, последние минут пятнадцать я просто не слушал и думал о более приятных вещах – как, например, о девках, которые имели глупость остаться в Сауровке; на двух из них я положил глаз и собирался одной заняться сегодня вечером, а одну оставить на завтра.

– Почему вы не отвечаете, капитан? – после короткой передышки заорал этот проклятый Поттер – кстати, представили мне его именно под этой фамилией, разве что по имени он был Дуглас – точнее, как это произносят американцы, Даглас. – Я же у вас второй раз спрашиваю – где именно, по вашей информации, содержатся пленные?

Если честно, этого я не знал – более того, я допускал, что их уже вывезли из Снежного. Но я сказал чистую правду, пусть далеко не всю правду:

– По сведениям нашего источника, они в больнице города. По крайней мере, некоторые из указанных вами личностей там находятся – или находились.

Я не стал говорить, что упомянул мой источник одного мужика из команды Фрэнка, про других я ничего не знал. Но Поттер ухватился за мои слова:

– А почему эта больница до сих пор не уничтожена? У вас имеются и господствующая высота, и артиллерия. Лучше уж пусть они погибнут как герои, чем станут предателями!

– Но, мистер Поттер, там же гражданские, да и вообще больницы обстреливать запрещено, – для приличия возразил я. И совсем не потому, что я был против обстрела, а для того, чтобы, ежели что, я мог возразить – мол, предупреждал, а меня не послушали.

– И что? Вам это впервой? – отмахнулся тот. – Значит, так. Чтобы эта больница была уничтожена сегодня же ночью.

– А почему не сейчас? Ведь ночью же ничего не видно. Пусть хоть пошлют пару пристрелочных снарядов…

– Что именно в словах «сегодня же ночью» вам непонятно? – снова заорал тот, брызгая слюной прямо мне на рожу.

Я лишь устало кивнул:

– Так точно. Ночью так ночью.

– Желательно после полуночи или незадолго до нее. Чтобы их, не дай бог, не смогли вовремя эвакуировать.

Эх, накрылась из-за него у меня девка на сегодняшний вечер… Ничего, завтра, как говорят пиндосы, еще один день, а ту, вторую, я оприходую послезавтра.

Затем я связался с батареей, которую готовили к поддержке штурма Снежного – пока, впрочем, там установили всего два орудия «Мста-Б». Другие были на подходе, но стрелять нужно было сегодня – им я и отдал соответствующий приказ.

А ровно в одиннадцать тридцать, когда в компании повеселевшего Поттера я сидел за рюмочкой перцовки – оказалось, за время, которое он провел в нашей стране, он стал большим любителем этого напитка, и настроение у него после второй рюмки резко улучшилось – мы услышали первые взрывы где-то в городе. Увы, с нашей стороны ничего видно не было, но Поттер аж подпрыгнул от восторга и как пацан захлопал в ладоши. И только когда что-то взорвалось совсем уже недалеко, да так, что на столе подпрыгнула бутылка с перцовкой и на голову с потолка посыпался мусор, я понял, что что-то пошло не так. Потом что-то снова стало взрываться, со звоном вылетели оконные стекла, и мы с Поттером, не сговариваясь, ломанулись к двери, ведущей в подвал…

10 августа 2014 года. Снежное.

Старший лейтенант Фольмер Андрей, теперь удачливый

Возвращение наше в Снежное прошло почти без приключений, если не считать разгром того самого «блуждающего блокпоста», как его назвал Миша Варенчук, между Торезом и Зугрэсом. Всех негодяев схватили, кроме одного – оказалось, что мой выстрел «в молоко», когда мы ехали в Донецк, оказался точным, и один из бандитов скончался от потери крови в тот самый вечер. Нечего сказать, и мне один раз улыбнулась удача. Хотя я всю жизнь верил, что удачи не бывает – есть лишь умение, а если иногда и повезло, то это вряд ли повторится.

Узнав о смерти бандита, Марина – они с Анной ехали с нами в машине – пожалела его, а я ей ответил, что на войне так – не попади я в него, кто знает, может, они бы подстрелили кого-нибудь из наших пленных, а то и Мишу Варенчука, без которого мы никуда бы не доехали. Марина нерешительно кивнула, потом спросила:

– А вы – ты – не боялся?

– Боялся, конечно, куда ж без этого. Но привыкаешь, особенно после пяти лет практически непрерывной войны… Сначала германская, потом гражданская, теперь вот донецкая. И знаешь что? Только здесь я полностью уверен, что воюю за правое дело.