Спят курганы темные

Конечно, наши ребята с каждым днем воюют все грамотнее и жестче. Когда я сюда заявился – поездом из Уфы в Ростов, а там меня встретил один из моих афганских подчиненных и перевез через границу в Донецкую область, которая тогда еще не стала ДНР, – ополчение в основном состояло из людей, которые никогда не воевали. Да и успели послужить в армии далеко не все. Если кто и служил, то в украинской армии, в которой до этого времени ничего такого не происходило. Нас, афганцев, хлебнувших с шила патоки, было раз-два и обчелся. Правда, двое, которым довелось съездить в командировку в Ирак и послужить под началом наших заклятых друзей-пиндосов, повидали войну и слышали, как свистят пули. Но в настоящих боевых действиях они не участвовали, разве что кто-то из их подразделения по пьянке наехал на пиндосскую же мину. Так что приходилось их учить, как говорится, без отрыва от производства – в бою. Эх, сколько их полегло в битве с более многочисленным и вооруженным до зубов противником…

Я пообещал жене – научу их сражаться и вернусь домой, где у нашей дочки совсем недавно родилась внучка Машенька. Да, я теперь дед Маши, представьте себе… Ух, вернусь домой – устрою всем самую настоящую «дедовщину»! Ведь нам, афганцам, скоро всем стукнет как минимум по пятьдесят – а многим, и мне в том числе, давно уже за полтинник или даже более. И старые болячки дают о себе знать – как ранения, так и недомогания, которые приходят с возрастом. Так что давно пора бы вернуться до дому, вот только не могу – жду, когда мы наконец-то научимся побеждать.

И тут с той стороны кряжа прогремел огромной силы взрыв. Вот оно! Смогли-таки ребята! Я нажал на клавишу рации два раза, а через секунду еще раз. Ухнули ротные минометы – зря, что ли, ребята волокли их на себе в гору – застрочили «максимы» Фольмера, и началось прямо как у Высоцкого: «А мы все лезли толпой на нее, как на буфет вокзальный…» Грамотнее, конечно – короткими перебежками, прикрывая друг друга, зигзагом, все, как я их учил. Что было нелишне – луна вышла из-за облаков, и света было бы более чем достаточно, чтобы грамотному пулеметчику прижать их к земле. Потом за спиной застучал АГС, и на гребне высоты стали рваться ВОГи[67].

Оказалось, впрочем, что все мои планы яростного штурма высоты так и остались планами. Укропы, ошеломленные всем происходящим, сломались довольно быстро. Они задрали лапы «в гору», и вершина, за которую мы еще недавно так долго и так упорно цеплялись, вернулась к нам практически без боя.

Наши ребята занимали позиции, пинками сгоняя пленных в кучу. Ко мне подвели капитана «навозов», человека примерно моего возраста, показавшегося мне при лунном свете странно знакомым.

– Тагир! – сказал он, увидев меня. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

– И я тебя тоже, Мишка. Или теперь ты Мыхайлик? Или как там у вас принято? А может, ты по-модному уже Майкл?

– Типа того. Вот из-за таких, как ты, понаехавших кацапов все у нас и началось.

– Но-но, дорогой. Я, как ты хорошо знаешь, башкир. А так у нас почти все местные. Зато ваши – именно что понаехавшие. Ты же вроде из Ивано-Франковска родом?

Тот лишь угрюмо кивнул и сплюнул мне под ноги кровь из рассеченной губы.

– А что вы так быстро сдались?

– Да, твою мать, когда началась заварушка в Сауровке, наш командир – майор Томченко – оставил меня здесь с неполной ротой. А тут вы навалились, словно скаженные.

– А ничего, что и у нас тоже неполная рота? – спросил я. – А еще мы и вооружены кто чем горазд. А у вас тут, – я кивнул на гору трофейного оружия, брошенного пленными, – все новехонькое, небось, склады НЗ где-то распотрошили.

– Не знал. Знал бы, дрался бы. Хрен бы вы меня взяли.

– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – кивнул я. – Ладно, давай, чеши к своим, а у меня и без тебя дел выше крыши.

Пока мы ждали подкреплений, наши минометчики методично обрабатывали Сауровку «укропскими» же минометами. А когда ребята подошли, то мы оставили несколько человек сторожить пленных, а сами пошли дальше. Но там практически никого не оказалось – в штабе супостата валялись лишь трупы. У подвала тоже лежали мертвые и истекающие кровью укропы, которых, похоже, зацепили осколки мин и ВОГов. Обороняло деревню где-то около взвода хохловояк, подошедших сюда после начала нашего наступления. И они даже не помышляли о сопротивлении.

Да, подумал я. А планировали мы все совсем по-другому. По нашему замыслу мы собирались оборонять Мариновку к югу от кряжа, освободить Петровское к северо-западу, после чего группировка на кряже была бы окружена. А затем их планомерно уничтожать, если, конечно, они не попытались бы уйти на юг, например, к Амвросиевке[68]. Да, повезло, что горстка ополченцев смогла устроить такой тарарам, после которого нам удалось, что называется, «малой кровью» вернуть «наши пяди и крохи».

Мои размышления прервал выстрел. Что-то сильно ударило меня в ногу. Я не удержался и упал на землю. Оказалось, что какой-то фанатик-недобиток отсиделся в кустах – ночью это несложно – и дождался своего часа. Хорошо еще, что пуля прошла через мякоть ноги, не повредив кость…