Спички

Меня не брали в команду, почти – не брали…
И младше был я, и хуже умел – с мячом,
Когда им хватало людей, без меня играли.
Я был – «на пожарный случай», – «Я исключён,

Я лишний на поле», – страдание мне твердило,

И «тише, Танечка», – дразнил себя я, – «не вой», —
Пиная мяч, пока солнце не заходило,
Настропалялся ловить его головой,

И вот однажды я выскочил из защиты

На правый фланг, и повёл, повёл мяч, пошёл…
И пас был на левый край… И летит, обшитый
Верёвками, мяч, тут-то я – головой, и… гол,

В девятку сладко попасть. Мяч попал в девятку.

Признанье смущало. Все хлопали по плечам:
«Как Славка наш вмазал!» – а Славке почти не сладко.
А Славка гулял, только где вот, не вспомню сам.

Уж не по душе мне играть ни в единой сборной,

И новый придумал футбол я в сердце моём:
Выходит один на поле с душой упорной,
И все двадцать двое играют с одним игроком,

Где чисто играют, а где «подкуют», попинают,

Где в спину двумя руками толкнут на бегу,

Где слово обидное скажут. Игрок же играет.

Я сам тот игрок. И ни жалобы, ни гугу.

Понятно, что в этом поле одни лишь ворота,

И ясно, что сложно забить в них победный свой гол,

Но если забьёшь, «победил Слава Ладогин». Вот как.

«Зачем же?» – спросил я себя и ответ нашёл:

В том матче, где гол я забил головой в девятку,

Я руки увидел – из воздуха – взявшие мяч,
И внесшие в угол, и дивно мне стало, и сладко
От их красоты, и огонь в моём сердце горяч.

Я не знаю, что нужно, чтоб я их увидел снова,

Но думаю, нужен почти невозможный гол,

И если я прав хоть на ноготь, то, честное слово,

Нет лучшей игры, чем Ладогинский футбол.

Пропасть