Спин

— Самая сложная задача сейчас — незаметно пробраться в порт. Они подозревают, что вы в горах, и будут вынюхивать иностранца, причём больного, потому что водитель, который вас доставил в клинику, наверняка им доложил, что вы плохо себя чувствовали.

— С болезнью покончено, — заявил я уверенно.

Последний кризис начался рядом с горевшей клиникой и прошёл, пока я оставался без сознания. Инна рассказала о моих буйствах: «Орал так, что соседи жаловались; бился так, что пришлось попросить кузена Адека придержать», — стараниями кузена Адека руки и плечи у меня покрылись синяками. Но я ничего не замечал и ничего не помнил. Зато теперь заметил, что с каждым днём становлюсь сильнее, температура стабилизировалась, и ходил я без дрожи в ногах.

— А как насчёт других воздействий средства? — спросила Ина. — Чувствуете в себе изменения?

Интересный вопрос. Я ответил честно:

— Не знаю. Пока что, во всяком случае, нет.

— Что ж, пока что это, пожалуй, и неважно. Как мы с вами уже отметили, главный фокус нам теперь предстоит — вывезти вас от нас и доставить обратно в Паданг. К счастью, у нас есть для этого необходимые возможности.

— И… когда?

— Ещё дня три, четыре может быть. Отдыхайте пока, набирайтесь сил.

* * *

Ину я в течение этих трёх дней почти не видел, дел у неё хватало. Дни походили один на другой, жаркие, солнечные, но по деревянному дому гулял ветерок, позволяя мне шевелиться, осторожно разрабатывать атрофировавшиеся мышцы, писать, читать — в доме на ротанговой полке нашлось немало книг в мягких обложках на английском, включая и популярную биографию Джейсона Лоутона, озаглавленную «Жизнь ради звёзд». Я заглянул в именной указатель и обнаружил там Тайлера Дюпре с пятью отсылками. Но читать не стал, предпочёл стоявшие рядом книжки Сомерсета Моэма.

Время от времени забегал Эн, справлялся о моём состоянии и приносил сандвичи и минералку из варунга своего дяди. Он взял на себя роль моего опекуна и постоянно интересовался, как я себя чувствую. Его распирала гордость от предстоящего рантау.

— И ты тоже отправишься в новый мир, Эн?

Эн подтверждающе замотал головой:

— И я, и отец, и мать, и дядя… — Он на одном дыхании перечислил ещё дюжину родственников, употребив для обозначения степеней родства неизвестные мне слова на минанг. Глаза мальчика сверкали. — И пак Тайлер меня научит там медицине.

Может быть, и придётся. За Аркой традиционное образование, пожалуй, пока недосягаемо. Для Эна это не лучший вариант, и я подумал, не поторопились ли его родители с решением.

Но этот вопрос оставался вне моей компетенции, и Эн возбуждённо ждал отправления в путь. У него даже голос срывался от волнения, когда он об этом заговаривал. Мне нравился такой энтузиазм. В его возрасте в будущее ещё можно вглядываться с надеждой, а не со страхом. Ни один из моих ровесников не улыбался, думая о будущем. Взгляд Эна, добрый, глубоко человечный, радовал меня и печалил.

Ина появилась вечером накануне отъезда, принесла ужин и ввела меня в курс дела:

— Шурин сына моей двоюродной сестры служит водителем «скорой помощи» при больнице в Батусангкаре. Он может взять машину из гаража и отвезти вас в Паданг. Перед нами пойдут как минимум две машины с мобильными телефонами и рациями, так что если наткнутся на блокпост, мы заблаговременно получим предупреждение.

— Мне не нужна «скорая помощь».

Ина поджала губы, удивлённая моей тупостью.

— «Скорая помощь» для маскировки, — терпеливо объяснила она. — Вы спрячетесь сзади, я в медицинском облачении, а кто-нибудь — Эн рвётся — изобразит больного из глубинки. Понимаете? Если полицейские сунут нос в машину, они увидят больного ребёнка. Мне стоит лишь бросить: «СПАССА», — как у них мгновенно пропадёт охота рыться в салоне. Так мы и провезём мимо них американского доктора, несмотря на его до смешного высокий рост.

— Думаете, сработает?

— Думаю, очень даже может сработать.

— Но если вас поймают вместе со мной?

— Ничего хорошего, но оснований меня задерживать у них нет. Перевозку чужестранцев никто не запрещал.

— Перевозку преступника.

— А вы разве преступник, Тайлер Дюпре?

— Смотря как толковать некоторые постановления Конгресса.

— Я не толкователь постановлений вашего Конгресса. Лучше об этом не думайте, спокойней будет. Я не говорила, что отъезд отложили на день?

— Почему?

— Свадьба. Конечно, нынче свадьбы не те, что в прежние времена. «Спин» сильно подпортил свадебный адат. Да и всё ухудшилось с тех пор, как горы покорились деньгам и забегаловкам быстрого питания с их ядовитой едой. Я не хочу сказать, что деньги сами по себе гадость, но много зла они могут натворить. Молодёжь спешит, торопится куда-то. Но до лас-вегасовских свадеб-десятиминуток мы пока ещё не докатились. Они там, у вас, всё ещё существуют?

Мне пришлось признать, что существуют.

— Что ж, мы тоже к тому идём семимильными шагами. Минанг хикинг, тинггал кербау. Но паламинан всё же будет, и липкий рис, и музыка салуанг. Вы достаточно оправились, хотите посетить? Хотя бы музыку послушать.

— Буду рад.