Спиной к Западу. Новая геополитика Путина

Такие случаи происходили на правой сцене и прежде, во время и после революции 1905 года. В 1990-х, возможно, это повторилось.

* * *

Философ, несущий гранатомет, принадлежал в своей юности к одной из этих групп, но стал весьма респектабельным в более поздние годы. Он даже появился, хотя и под другим именем, в одном популярном романе постсоветской эры: «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина, в котором главные герои с большой страстью обсуждают геополитику, неоимпериализм и неоевразийство. Пелевин известен своим интересом к буддизму, но политические споры, описанные в его романе, происходят в сумасшедшем доме.

Некоторые из современников Дугина верят, что он – уникальная звезда, человек огромной исторической эрудиции, один из великих идеологов нашего времени.

Родившийся в 1962 году в Москве, сын генерала военной разведки, Дугин в последние годы советской эры присоединился к небольшой группе молодых людей, подражавших немецким СС, и стал их лидером. Не совсем ясно, был ли для него главной привлекательной силой романтизм героизма (вряд ли это был немецкий патриотизм), или элемент декадентства и садомазохизма, который часто наблюдался среди послевоенных ненемецких поклонников СС. Но в определенный момент он оставил эту группу и перешел в «Память», главную антисемитскую организацию того времени. В 1992 году, однако, он ушел из «Памяти» (или был изгнан), и впоследствии зарабатывал себе на жизнь, делая «геополитические экспертизы» и появляясь на различных частных радиостанциях. Его политика в это время была национально-большевистской, но он также стал советником председателя Госдумы, российского парламента.

В 2002 году Дугин почти внезапно стал известным более широкой общественности, основав свою собственную политическую партию «Евразия». В 2009 году его сделали профессором социологии в Московском государственном университете, но он продолжал работать советником председателя российского парламента и других высокопоставленных политических деятелей. Хотя он был чрезвычайно резко настроен против Ельцина и его правительства, он вошел в орбиту правительства Путина и пользовался растущим спросом как эксперт по множеству тем. Он был человеком, на которого всегда можно было положиться, когда требовались какие-то новые идеи. Он также стал телевизионной звездой. (Некоторые из его выступлений теперь доступны на YouTube.)

Среди многочисленных его книг наиболее широко прочитанной, вероятно, была «Конспирология» – энциклопедический обзор (больше шестисот страниц) теорий заговора. Дугин всегда склонялся к мистике и метафизике, и неизвестно, в сколько теорий заговора он верит. Его работа пользовалась большим спросом; читатели найдут в ней все, что они должны знать о графе Дракула и Лео Штраусе, известном неоконсерваторе, об Андрее Сахарове («видном мондиалисте») и «либеральной тоталитарной идеологии», об «Аполлоне» и множестве антирусских крестовых походах в прошлом, о проекте Нового американского столетия и о «метафизике тайной войны». Читатель, возможно, не знал, что Хрущев был агентом атлантистов, а Горбачев двойным агентом, но здесь он найдет подробности.

Книги и журналы Дугина выходили в издательстве, которое он основал. Он, кажется, пользовался политической и, вероятно, также финансовой поддержкой различных официальных учреждений. (Согласно некоторым сообщениям, эта поддержка поступала от военной разведки.) Он представил в России взгляды ведущих европейских неофашистских мыслителей, таких как Юлиус Эвола, и радикальных Новых правых, таких как Ален де Бенуа, так же как некоторых менее известных мыслителей, таких как Рене Генон, Жан-Франсуа Тириар и французско-румынский писатель Жан Парвулеско, о котором мало кто в России когда-либо слышал. Он также эксгумировал некоторых из немецких догитлеровских мыслителей, таких как Ланц фон Либенфельс. Позже он, кажется, все же понял, что молодые российские патриоты не пойдут на баррикады, вдохновленные Парвулеско, что примитивный антисемитизм «Памяти» вряд ли привлечет политическую поддержку масс, не говоря уже об интеллектуалах, необходимых для политического движения, и что для российского движения крайне правых были жизненно важны какие-то русские предшественники, не только некие малоизвестные и неясные иностранцы. Он нашел этих предшественников в русских антизападных теоретиках девятнадцатого века, таких как Константин Леонтьев и Николай Данилевский.

Однако кажется, что, чем более парадоксальными они были, тем более он ими интересовался. Но суммарный итог никогда не был понятен, даже как дезинформация. Труды Дугина пользуются большим спросом, но за его мышлением трудно следовать из-за его быстрых идеологических изменений, противоречий в его взглядах, и его тенденции включать в свои рассуждения темы, которые не имеют отношения к политике (например, второй закон термодинамики).

* * *