Спиною к будущему

— Вот только не ори. Я же предупреждала, но вы — драли там горло в мою сторону, доказывали, что я — дерьмо, идиотка и выдумщица. Теперь — терпите. И хватит ныть. НЕ СМЕЙ БОЯТЬСЯ! НЕ СМЕЙ! Уболтаю. Скажем, документы на машину потеряли. А Гаишники стопорнут — то еще веселье начнется. Не хватало, угон припишут или еще что. Пока разберемся, да и восстанавливать потом неохота. Короче, все заткнулись — я разговаривать буду.

… сработало. Как по часам.

Конечно, было страшно, особенно от мысли, что они могут проследить за нами, или встретим еще кого иного по пути, но уже менее сговорчивого. Однако, эмоции эмоциями, а дело — делом.

Потому Серега вместе с Лорой поехали дальше на залив делать вид, что ищут документы, а меня высадили незадолго до поляны с заброшенным домом в лесу, чтобы я могла спокойно сотворить затеянное.

Благо, что у меня пистолет нынче за поясом (под кофтой), а потому я всё еще могла не так сильно паниковать и, более-менее, трезво оценивать ситуацию, по крайней мере, в той степени, в которой это было возможно, учитывая происходящее, ведь, всё же, я же — не железная…

Нырнуть в дом. Вытащить ствол и осмотреться вокруг — пусто. Тихо.

(… да уж, сколько времени прошло с тех пор, когда последний раз держала пистолет в руках.

Еще батя был жив, он же и учил меня стрелять.

«Может, теорема Пифагора и сложна, и полезна, и гениальна, но уметь владеть оружием — куда большему количеству людей спасла жизнь, в принципе, как и погубила. Но… для милиционера (хоть и будущего) — это не просто требование, это — жизненная необходимость. И должно стать твоим безусловным рефлексом (как дышать), который четко и навсегда отпечатается в крови…»)

Спуститься в погреб. Шаги едва не наощупь, пока зрение не свыкнется с полумраком.

Присесть на корточки рядом с молодым мужчиной. Нащупать пульс — живой.

Долгожданные уколы — и наконец-то выдох.

Закусила губу, бесцельный взгляд около…

Так, а теперь что?

Попытаться вывезти — точно не вариант. Самой прооперировать — еще хуже. Уехать — и там вызвать скорую, на пальцах объясняя, где потерпевший, — вообще атас, не говоря уже о иных последствиях сего поступка.

Обмерла я. Взгляд в лицо "незнакомцу".

Прости… но, по ходу, только ты и можешь сам себе помочь.

Взор по сторонам (за, под раненным; сбоку, рядом и вдали) — тщетно. Нет аптечки. Серега что ль еще тогда забрал? Идиот.

Шумный, раздраженный выдох. Потянулась рукой к мужчине.

— Эй, эй! — осторожно стучу по щекам, — ты меня слышишь? Очнись, прошу…

Но еще миг бессмысленных действий — и сдаюсь.

Выровнялась на ногах. Шаги на выход.

Может, уже едут обратно, так перехвачу по пути. Нашатырный должен помочь…

Потому что иных толковых вариантов я больше не вижу, кроме как то, что этот "незнакомец" сам даст наводку, кому можно позвонить, чтоб уже тот, его товарищ или товарищи, приехали и забрали оного отсюда. Блокпосты, вероятное полное оцепление периметра, новые перестрелки — это уже будет их головняк. И, если, в итоге, ничего доброго не выйдет, — то это уже будет без нас и их вина. Мы же — сделали для него всё, что могли… и не могли. А если этого будет недостаточно — то уж,

… простите.

Такова ваша судьба, гражданин… бандит.

Выбраться наружу. Осмотреться по стонам — как прежде, тихо. Странно, что здесь никого нет, не ищут в этом месте.

Ну и ладно.

Интересно, сколько еще мои будут щеголять по заливу, играя роль нерадивых рыбаков? И как там, вообще, обстоят дела? Удачно ли прокатились… и не повстречали ли кого нового? Черт, а если и вправду? Они же… этой своей сопливой паникой сразу спалят всю ситуацию, разоблачат себя, как школьники… Идиотка. И зачем одних отпустила?

Хотя… какие еще тогда варианты?

И вдруг какой-то шорох внизу. Раздался кашель.

Очнулся что ли?

Живо бросаюсь обратно — пулей спуститься по ступенькам.

Шевелится. Пытается подняться, встать.

Кидаюсь к нему — и силой прибиваю обратно, удерживаю в нужном, правильном положении.

— Идиот, сиди на месте!

Пытается навести фокус, всматривается мне в лицо. Но вокруг полумрак, да и слабость, дурман в голове не дают ему ясно видеть и мыслить.

— Ты кто?

— Неважно. Тебя ищут. Твои?

Нервно дернулся, попытка встать. И снова удерживаю силой — проигрывает, сдается.

— Мы тебя спрятали. Раны обработали, но пули не извлекали… Вколола антибиотики и обезболивающее. Потерпи, скоро подействует. Вот еще оставила — рядом лежит. Станет туго — повтори, но не больше одной ампулы раз в шесть часов. Слышишь меня? Только ночью и утром. По одной. Шприцы там же.

Неохотно кивает головой.

— Так твои или нет? Можно им доверять?

Немного помедлил, но рискнул:

— Нет.

Закивала я головой. Тяжелый (мой) вздох.

— Ладно, тогда скажи мне, кому я могу позвонить, чтобы они забрали тебя? Сам не выберешься — слишком слаб.

Горько рассмеялся, но зря — тотчас залаял от кашля. Глубокие вдохи, дабы прийти в себя.

— Что, совсем никого нет? — не унимаюсь я. — Того, кому мог бы доверять?

И вдруг наверху раздался шум мотора.

Обмерли оба.

Тягучая тишина — и все стихло. Стук дверей. Шаги сюда.

Выровнялась я. Достала пистолет из-за пояса. Прибилась спиной к стене — жду.