Спиноза

Но если это так, то такая просьба должна была по меньшей мере озадачить Михаэля, который, по одним источникам, мечтал, чтобы сын стал великим раввином, а по другим — видел в нем продолжателя своего дела. Ни раввину, ни купцу латинский язык был не нужен. Обычно еврейские юноши начинали заниматься его изучением, если собирались дальше поступать в университет для изучения медицины. Впрочем, как уже было сказано, многие раввины знали латынь и греческий в совершенстве, прекрасно совмещая знание еврейских текстов с трудами греческих философов.

Скорее всего, Барух нанял себе учителя латыни сам, когда отец был уже тяжело болен, а он управлял делами и мог лично оплатить услуги репетитора. Вероятнее всего, это произошло в 1652 или 1653 году. В 1653-м или, в крайнем случае, 1654-м Спиноза уже получал уроки в доме ван ден Эндена. Это был поистине один из замечательных людей своего времени, ставший для Спинозы своего рода тем же, кем был Сократ для Платона, а потому на его личности и удивительной судьбе следует остановиться особо.

Франциск ван ден Энден родился в 1602 году в Антверпене. В 17 лет он стал членом ордена иезуитов, но спустя два года за некие грехи был с позором оттуда изгнан — по слухам, «за слишком большое влечение к женщинам», а точнее, за то, что был пойман в постели жены какого-то офицера. Но прежде чем это произошло, ван ден Энден успел основательно изучить теологию и философию в иезуитском колледже в Левене, а затем продолжил изучение древнеримской и древнегреческой литературы, а также стилистики и риторики в родном Антверпене. В 1629 году он стал готовить себя к карьере священника, но неожиданно вместо этого стал изучать врачевание и в итоге получил звание доктора медицины.

В 1653 году, когда, видимо, произошла первая встреча Спинозы и ван ден Эндена, последний по меркам своего времени был весьма пожилым, побитым жизнью человеком, обремененным большой семьей.

Его старшая дочь, носившая, как и жена, имя Клара Мария, родилась в 1643 году, и в том же году семья ван ден Эндена переехала в Амстердам. Здесь у супругов родились сначала близнецы Анна и Андриана Клементина, сын Якубос и дочь Марианна. Якубос и Андриана Клементина умерли еще в раннем детстве, и таким образом в семье остались только две дочери, заботы о которых тяжким бременем легли на плечи Франциска ван ден Эндена.

В 1640-х годах он попробовал открыть свою книжную лавку и магазин по продаже картин и других произведений искусства, но очень быстро обанкротился. Тогда в поисках средств существования он и открыл частную школу по подготовке молодых людей к поступлению в университет. Так как купцов и ремесленников, желавших видеть своих сыновей врачами, судьями или адвокатами и готовых платить за это немалые деньги, хватало, то школа поначалу процветала.

Понятно, что основным предметом в этой школе была латынь, но вместе с ней преподавались также древнегреческий, античная философия, литература и музыка. Кроме того, ван ден Энден был заядлым театралом, а потому любил разыгрывать с учениками школы сцены из греческих трагедий или римских комедий, что помогало им оттачивать владение древними языками.

Правда, очень скоро по городу поползли слухи о том, что, обучая юношей латыни, ван ден Энден одновременно сбивает их с пути истинного, выражая вслух сомнения по поводу многих основополагающих доктрин христианства и даже иронизируя над ними.

«Человек этот, — сообщает Колерус, — обучал своему предмету с большим успехом и пользовался прекрасной репутацией, так что все богатые купцы города приглашали его давать уроки своим детям, пока, наконец, не обнаружилось, что ученики его поучались у него не одной только латыни, но и некоторым другим вещам, не имеющим с последней ничего общего. Ибо оказалось, что он забрасывал в умы молодых людей первые семена атеизма»[40].

На самом деле, судя по оставленным им сочинениям, ван ден Энден был не атеистом, а деистом и картезианцем. Но то, что он почти не ходил в костел, не соблюдал никаких религиозных обрядов, хотя официально и числился католиком, а также его странные сентенции вполне могли быть истолкованы современниками как атеизм.

Вот в школу к такому учителю и попал Спиноза. Если учесть, что большинству учеников ван ден Эндена было по 14–15 лет, то Бенто-Барух в свои двадцать с небольшим лет на их фоне, наверное, смотрелся нелепо. Напомним, что в похожей ситуации после Спинозы оказывались многие выдающиеся личности, которые, так же как Спиноза, с блеском доказывали, что сильный интеллект с легкостью может освоить за год то, на что у других уходит несколько лет. Достаточно вспомнить хотя бы историю жизни Ханса Кристиана Андерсена или Михаила Васильевича Ломоносова.

Открывшийся перед Спинозой огромный мир великой античной литературы и философии, безусловно, ошеломил его. Ему показалось, что учителя в «Талмуд — Торе», твердившие, что нет в мире большей мудрости, чем еврейская, а все прочие знания, если и имеют какую-то ценность, то лишь второстепенную, попросту его обкрадывали.