Спиноза и проблема выражения

Таким образом, аргумент способности у Спинозы имеет два аспекта – один, отсылающий к критике первого положения Декарта, другой – к критике второго. Но в обоих случаях – и главным образом во втором, представляющим окончательное состояние мысли Спинозы, – мы должны искать значение [signification] этого аргумента. Мы приписываем некоему конечному существу способность существовать как тождественную его сущности. Несомненно, само конечное существо существует не благодаря своей собственной сущности или способности, но в силу внешней причины. Оно, тем не менее, обладает способностью существовать, коя присуща ему, даже если такая способность с необходимостью осуществляется под действием внешних вещей. Еще большее основание спросить: при каком условии мы приписываем конечному существу, не существующему само по себе, способность существовать и действовать, тождественную его сущности?^[150] Ответ Спинозы, по-видимому, таков: Мы утверждаем такую способность конечного существа в той мере, в какой мы рассматриваем это существо как часть некоего целого, как модус некоего атрибута, модификацию некой субстанции. Следовательно, эта субстанция имеет, по-своему, бесконечную способность существовать, способность тем большую, чем больше у нее атрибутов. То же рассуждение применимо и к способности мыслить: мы приписываем отчетливой идее способность познавать, но в той мере, в какой мы рассматриваем эту идею как часть некоего целого, модус некоего атрибута мышления, модификацию некой мыслящей субстанции, которая, на свой манер, обладает бесконечной способностью мыслить.^[151]

Теперь куда яснее проявляется то, как апостериорное доказательство Этики ведет к априорному доказательству. Достаточно констатировать, что Бог, обладая всеми атрибутами, априорно обладает всеми условиями, под которыми мы утверждаем для чего-либо некую способность: он обладает, следовательно, способностью «абсолютно бесконечно существовать», он существует «абсолютно» и сам по себе. Более того, мы увидим что Бог, обладая атрибутом, который является мышлением, равным образом обладает абсолютно бесконечной способностью мыслить.^[152] Во всем этом атрибуты, по-видимому, играют, по существу, динамичную роль. Не потому, что они сами – способности. Но, взятые коллективно, это – условия, под которыми мы приписываем абсолютной субстанции способность абсолютно бесконечного существования и действия, тождественную ее формальной сущности. Взятые дистрибутивно, это – условия, под которыми мы приписываем конечным существам способность, тождественную их формальной сущности, поскольку такая сущность содержится в том или ином атрибуте. С другой стороны, атрибут мышления, взятый сам по себе, является условием, под которым мы сообщаем абсолютной субстанции абсолютно бесконечную способность мышления, тождественную ее объективной сущности; под которым мы, также, приписываем идеям способность познавать, тождественную объективной сущности, которая их соответственно определяет. Именно в том смысле конечные существа обусловлены, будучи с необходимостью модификациями субстанции или модусами атрибута; субстанция выступает как необусловленная тотальность, ибо она априорно обладает или заполняет бесконечность условий; атрибуты являются общими условиями, общими в субстанции, которая коллективно ими обладает, и в модусах, которые дистрибутивно их подразумевают. Как говорит Спиноза, вовсе не благодаря человеческим атрибутам (доброте, справедливости, милосердию…) Бог «наделяет» сотворенных людей совершенствами, коими те обладают.^[153] Напротив, именно благодаря своим собственным атрибутам Бог наделяет все творения присущей им способностью.