Спиноза. Жизнь мудреца

Познание сути вещей нисколько не мешает благочестивым убеждениям: напротив, чем жизнь разумнее, тем благочестивее становится душа. Равным образом невозможно, чтобы государство, которое судит человека за его дела, а не за его помыслы, насильно вмешивалось в духовную жизнь человека и ограничивало его внутреннюю свободу; напротив, чем меньше подвержена опасности внутренняя свобода отдельного человека, тем прочнее и безопаснее целое.

По своим политическим убеждениям, как уже указывалось, Спиноза был республиканцем. Из всех форм правления наиболее подходящей для себя он считал демократическую республику, которую называл наилучшим образом приспособленной к человеческой природе правительственной формой, потому что она, по его словам, предоставляет больше всего гарантий прочности и незыблемости государства. При этом он убедительно доказывал всю пагубность абсолютистской системы Людовика XTV, с легкой руки которого все более и более стали распространяться вербуемые и наемные войска, служащие орудием для порабощения народов.

Правителя Англии Кромвеля он также считает монархом, «только под другим именем».

Зато Амстердаму он отдает предпочтение, именуя его цветущим городом, где люди всех наций и сект живут в добром согласии и при вверении кому-нибудь своих капиталов спрашивают только, богат ли он или беден, честен или бесчестен в своих поступках, нимало не заботясь о религии или секте, к которой он принадлежит, потому что перед судом все равны и нет такой ненавистной секты, приверженцы которой не пользовались бы защитой и покровительством со стороны верховной власти.

Особое место в трактате занимают строки, посвященные евреям. Уже в первой главе Спиноза с особой горечью говорит о непризнании разума и подчеркивает, что это имело место особенно у евреев, «ставивших себя выше всех и привыкших презирать всех, а следовательно, и общую всем науку».

5

«Богословско-политический трактат» был переведен на голландский язык вскоре после своего появления, но Спиноза воспрепятствовал его публикации.

Узнав о подготовке перевода к изданию, Спиноза писал 17 февраля 1671 года своему другу Ярригу Иеллесу:

«Прошу вас узнать об этом подробно и, если возможно, помешать переводчику исполнить свое намерение. Это не только мое желание, но и желание всех моих друзей и знакомых, которым было бы больно видеть мою книгу запрещенною, что неизбежно, если голландский перевод увидит свет».

Однако трактат все-таки был издан на голландском языке, и то, чего так опасались друзья Спинозы и он сам, сбылось довольно скоро: книга была конфискована и запрещена в том же 1671 году.

Но желание распространить это произведение было так сильно среди просвещенных ценителей творчества великого мыслителя, что они пускались на различные уловки, чтобы добиться этой цели.

Так, в 1673 году вышло три новых издания под вымышленными заглавиями: «Первое собрание исторических сочинений Даниеля Гейнсия, издание второе, исправленное и дополненное», «Полное собрание хирургических произведений доктора медицины Генриха де Вилла-корты, лейб-медика Филиппа IV и потом придворного врача Карла II», «Новый взгляд на все медицинские науки — Франциска де ла Боэ-Сильвия». Кроме того, впоследствии, также под ложными заглавиями, появилось несколько изданий трактата на французском языке.

6

Сочинение Спинозы вызвало большой шум в Европе. На голову автора посыпались проклятия и обвинения в атеизме, Прежде всех возмущены были сторонники Декарта, последователем которого многие считали Спинозу.

Учение Декарта, при всей своей прогрессивности для того времени, по существу делало уступки средневековому догматизму, благодаря чему имело множество приверженцев, в том числе и в Голландии. Здесь оно настолько вошло в моду, что расположило в свою пользу даже высшие власти и сделалось предметом открытого преподавания в школах. Поэтому картезианцы (так называли последователей Декарта) стремились отмежеваться от связей со Спинозой, чтобы снять с себя всякую ответственность за те выводы, которые он делал в своем сочинении. Большей частью такое отношение было вызвано инстинктом самосохранения, но в своем рвении они дошли до того, что стали посылать доносы властям.

Что касается богословов, то их ярости не было границ. Они вели войну против Спинозы со свойственными им пылом и нетерпимостью. Не было грубого слова, бранного эпитета, которым бы они не наградили Спинозу, чтобы очернить его в общественном мнении.

Церковники пользовались книгой Спинозы как оружием в борьбе с приверженцами философии Декарта, утверждая, что в ней заключается истинное и правильное изложение Декартова учения. Против этого, как уже говорилось, в свою очередь, возмутились последователи Декарта, и представители противоположных лагерей наперебой друг перед другом клеветали на книгу Спинозы и всячески поносили ее.