Спиноза. Жизнь мудреца

Гостю всего тридцать лет — столько же, сколько было Спинозе, когда первая изданная им книга принесла ему известность. Лейбниц -мужчина в полном расцвете сил и мужественной красоты, хотя и с редеющими уже волосами. Его не обошел стороной успех: он уже успел приобрести дружбу Ньютона и Бойля; недавно Королевское общество в Лондоне чествовало его как усовершенствователя счетной машины Паскаля, а французская академия — как создателя дифференциального исчисления. Он был принят при дворе Людовика XIV, глубоко изучил общественную и политическую жизнь разных народов; в голове его роится множество проектов и планов политического, литературного, научного характера... Но в настоящую минуту этот изящный придворный, светский человек и мыслитель является только мыслителем; у него сейчас одна надежда, которая светится в его глазах, одна забота — показать старшему товарищу вескость и убедительность своих доводов.

Взволнованный, бледный, он хватает перо и чернильницу, присаживается к письменному столу Спинозы — тому самому столу, за которым писалась «Этика», — быстро набрасывает на бумаге ряд доказательств, из которых он выводит бытие высшего и совершенного существа, и подносит исписанный листок к самым глазам своим, проницательным, но близоруким, чтобы с торжествующим видом прочесть написанное больному мудрецу, который стоит с ним рядом и ласково смотрит на гостя.

Впоследствии Лейбниц уверял, что во время этого свидания со Спинозой они не затрагивали серьезных вопросов и коснулись только общих тем (и это свидание было единственным). Не говоря уже об оставшихся после Лейбница заметках, относящихся к таким важным проблемам, как свойства движения и необходимость бытия верховного, совершенного существа, которые, как полагают, были сделаны во время его пребывания в Гааге, о характере и содержании его беседы со Спинозой достаточно ясно свидетельствует интимная переписка Лейбница.

С «Этикой» Лейбниц ознакомился уже позже, после смерти Спинозы. И в своей философии, которая окончательно сформировалась уже после появления «Этики», он, как известно, в противоположность строгому разграничению, установленному Спинозой, усиленно старался с помощью своих метафизических теорем по возможности согласовать философию с богословием. Уже одно нередко проглядывающее, прямо или косвенно, полемическое отношение Лейбница к учению Спинозы напоминает о живом интересе, с каким он некогда стремился в Гаагу, к одинокому мыслителю.

Что касается Спинозы, то весьма сомнительно, чтобы беседа с Лейбницем могла подействовать на него благоприятно и расположить его к большой откровенности. При его склонности к строго последовательному мышлению можно предположить, что он очень скоро подметил характерную черту мировоззрения Лейбница — его стремление ужиться с богословами, и потому непреклонный философ не изменил своей обычной сдержанности и ни на шаг в этом направлении не приблизился к ищущему его одобрения гостю.

Как метко заметил по поводу встречи Спинозы с Лейбницем историк философии Гомперц, это была встреча двух эпох в истории человеческой мысли, «причем в лице старшего из собеседников воплотилась более молодая эпоха, в лице младшего — старая...»

Глава IX

КОНЕЦ ЗЕМНОГО ПУТИ

1

В 1675 году «Этика» была уже готова к печати, и Спиноза предпринимает шаги по ее изданию.

Летом 1675 года он пишет своему другу Ольденбургу: