Спираль

Открылась дверь, и появился Дилан, а за ним — Черепашка. Оба растворились в темноте двора, их очертания едва угадывались в бледном лунном свете. Дилан остановился под лампочкой над входом в теплицу, сложил ладони горсткой и дунул в них. Потом торжественно вскинул руки и разжал пальцы, словно отпуская выдох на свободу. Через несколько секунд он опустил руки и скрылся в теплице.

От Мэгги не укрылось озадаченное выражение на лице Джейка.

— Это он распространяет дыхание.

— В каком смысле?

— Интересная подробность — вдох и выдох каждого человека содержит в себе вдох и выдох любого другого человека.

— Что-то я не совсем…

— Тебе известно, сколько молекул газа содержится в одном вдохе-выдохе?

— Сейчас подсчитаем. Плотность воздуха в тысячу раз меньше воды, значит…

Мэгги улыбнулась.

— Не торопись, я помогу. Примерно десять в двадцать второй степени, что равняется количеству вдохов-выдохов во всем мире.

— Ясно…

— Следовательно, когда Дилан делает выдох, кто-то другой где-нибудь в мире вдыхает по крайней мере одну молекулу газа из выдоха Дилана.

Джейк взвесил гипотезу в уме.

— Значит, можно сделать и обратный вывод — каждый наш вдох содержит молекулу воздуха, которая уже содержалась во вдохе-выдохе любого обитателя Земли в любое время.

Собеседница кивнула.

— Мне почему-то от этого не по себе.

— Я не удивлена.

— Это ты Дилана научила?

— Лиам.

Над головой пролетела стая диких гусей. На юг потянулись, подумал Джейк, а вслух сказал:

— Твой дед был огромный человечище, один из немногих в мире, с кого я брал пример.

Мэгги повернулась к спутнику:

— Он очень тебя уважал, Джейк. Считал тебя крайне порядочным.

— Скорее всего потому, что он сам бывший военный. Служил в другой армии, воевал на другой войне, но какая разница. Ветеран всегда поймет ветерана.

— Не только поэтому.

Джейк не нашелся что ответить. Он стал молча наблюдать, как Дилан в теплице поливает растения из лейки.

— Можно тебя кое о чем спросить? — осторожно начала Мэгги. — Я давно размышляла над этим вопросом.

— Давай.

— Почему ты поступил на военную службу?

— Тебе правду сказать?

Мэгги усмехнулась:

— Нет, соври что-нибудь.

— Хорошо, совру — хотел заработать денег на продолжение образования.

— А правда тогда что?

— Я считал, что так надо.

Она подумала и кивнула.

— Дед то же самое говорил, когда его спрашивали, почему он пошел на войну. Ирландцы ведь терпеть не могли британцев, те их прижимали к ногтю восемь веков подряд. Иные называли деда предателем. — Мэгги бросила на Джейка быстрый взгляд. — Каково было там?

— На войне в заливе? Первое, что вспоминается, — это песок. Он был везде — в волосах, постели, оружии, пище. Скрип песка на зубах перестаешь даже замечать. Мы просидели в пустыне шесть месяцев. Я служил в инженерных войсках, в сорок шестом батальоне, приданном Первой пехотной дивизии. Строили мосты, военные городки, дороги. Инженерам и саперам скучать не приходилось. Мы были заняты делом — постоянно работали, разбивали полевые лагеря, улучшали дорожное покрытие, чистили дороги после песчаных бурь. Воякам приходилось хуже. Они просто сидели и ждали, когда позовут в бой. Рыли индивидуальные окопы, их засыпало песком, они опять рыли. Не жизнь — ад. У них пошли глюки, причуды.

— Как долго ты там пробыл?

— Почти все шесть месяцев. Стояла адская жара. С приближением даты наступления биологическую тревогу стали объявлять каждые несколько дней. Завоет сирена — положено надевать защитные костюмы. Ни один не сомневался, что у Саддама припасены бациллы сибирской язвы и бог знает что еще. Поэтому никто не жаловался — надевали костюмы, противогазы и потели как миленькие. Страшно хотелось стащить с себя чертову резину и в то же время боязно, что какой-нибудь микробик найдет лазейку в дефектном клапане и достанет тебя. Потом — р-раз! — один за другим посыпались приказы. Начинаем выдвижение, переходим границу с Кувейтом. Велено переть напролом, уничтожая все, что встанет на пути. Но иракцы успели понастроить траншей и блиндажей под накатом из песка. Тот еще геморрой! Их взрывали, но на все бомб не хватало. Поэтому было решено послать бронированные бульдозеры, сделать проход, а в него запустить механизированные части, чтобы обойти линию обороны с тыла. Кому-то в голову пришла светлая идея — а что, если наступать одними бульдозерами? Грубо, но блестяще. Почему бы и нет? Зачем тратить пули на иракцев, если можно попросту закатать их в песок? Нужна лишь большая лопата. Идея отправилась наверх по командным инстанциям и вернулась обратно в виде приказа подготовить бульдозеры. — Джейк покачал головой. — Знаешь, инженеры привыкли быть в стороне. Мы же дороги строим, это не то же самое.

— Какой ужас!

— Не говори. У иракцев не было никаких шансов на спасение. Некоторые смекнули, что к чему, и дали деру. Оставшихся просто накрыло песком, как крабов прибоем. Хуже всех пришлось тем, кто сообразил, что происходит, но только поздно. Они выскакивали ярдах в тридцати перед щитом бульдозера, но убежать не успевали. Приказ дали конкретный — только вперед и никаких остановок.