Спираль

— Выброс патогена в тысяче пунктов одновременно. Если у нее хватит узумаки, чтобы зарядить всех ползунчиков, она сможет выпустить их различными способами по всей стране. Например, отправить по почте в каждый крупный город, чтобы те одновременно выскочили из тысяч конвертов. Если она сделает что-либо в этом роде, у нас не останется никаких шансов на спасение.

Ни один человек в зале не произнес ни звука.

— Каковы наши действия?

— Помимо удовлетворения всех ее требований, выбор невелик. Лучше всего остановить ее до того, как она выпустит микроботов.

— А если ошибемся с перехватом?

— Противогрибковые средства, похоже, не действуют. Частная компания «Дженесис» разработала прототип вакцины. Она еще не готова, но мы все равно испытаем ее на людях. Вакцина, однако, не противоядие. Она не способна остановить грибок, если тот уже попал в организм. Возможно, получится предотвратить вторую волну, но не более.

Президент кивнул, его сложенные на столе руки даже не шелохнулись. Данн попытался прочитать выражение на лице своего главного начальника.

— Господин президент, — сказал он, поднимаясь.

— Говорите, Лоуренс.

— Воздействие на здоровье людей — только начало. Каким бы скверным оно ни оказалось, дальнейшие последствия значительно хуже. Страна будет отрезана от внешнего мира. Перестанут летать пассажирские самолеты. Никто не сможет ни въехать, ни выехать. Произойдет обвал на фондовой бирже, по сравнению с которым 1929 год покажется детской забавой. В считанные дни начнется нехватка всего на свете — пищи, медикаментов, воды, — потому что остановится вся торговля. Мы превратимся в страну «третьего мира». Финансовый центр планеты переместится в Лондон или скорее даже в Гонконг. Объединенные Нации…

— Мне ясна картина того, что может произойти, — оборвал его президент и повернулся к Арвенику: — Больше вам нечего доложить?

Генерал отрицательно покачал головой:

— Хорошего — нет. Нам известно, что антибиотики делают человека восприимчивым к заражению. Можно ввести на них запрет, но тем самым мы подпишем смертный приговор тысячам людей. Не говоря уже о бактериологических эпидемиях, которые начнутся по всей стране. Но даже такие меры могут не подействовать.

— Почему?

— Мы предполагали, что риску подвергнутся лица, принимавшие антибиотики общего назначения в последние несколько недель. Согласно этим расчетам, количество жертв эпидемии может составить несколько сотен тысяч человек. Но последствия, как считает Сэди Толофф из Министерства сельского хозяйства, могут оказаться намного хуже.

Данн насторожился. Ему не докладывали, что имеется обновленный прогноз.

— Толофф воссоздала данные, полученные Коннором. Сорок ученых под ее началом — микологи, эпидемиологи, специалисты по кишечно-желудочным заболеваниям — прочесали его дневники и опубликованные работы. Теперь ясно, что он искал противоядие от узумаки.

— Короче можно? — не выдержал Данн.

— Господин президент, — продолжал Арвеник, подчеркнуто игнорируя помеху, — нам давно было известно, что узумаки заразен для людей, недавно принимавших антибиотики, из-за того что последние уничтожают колонии полезных бактерий в пищеварительном тракте. Однако в аппендиксе человека обитает — и это Сэди Толофф установила на основании записей Коннора — одна особенная бактерия, которая способна поглощать узумаки. Она поедает грибок как паразит, фактически действуя как бактериальная иммунная система.

— И эта бактерия имеется у большинства людей? — поинтересовался президент.

— Не совсем так. Большинство когда-то имели ее. Но после десятков лет использования антибиотиков бактерия, вполне возможно, почти полностью прекратила свое существование в человеческой популяции. После приема антибиотика она гибнет и восстанавливается крайне медленно.

Никто не проронил ни слова и даже не пошевелился.

— Генерал Арвеник, как вы оцениваете возможные потери?

— Допустим, если за один день заразится один человек и каждый день этот человек будет заражать еще одного, то через месяц в профессии получаем пятьсот миллионов жертв.

Лоуренсу показалось, что из зала в один миг выпустили весь воздух.

39

С утренней передачей в руках Уолли Азертона оказалась большая упаковка шоколадных шариков с молочно-солодовой начинкой. Уолли был «дальнобойщиком» — отсидел двадцать два года. Оставалось еще четыре. В тюрьме Хэзлтон он крутил мелкий бизнес — зарабатывал на посредничестве, обменивая сигареты на хавчик, контрабандное бухло на журналы с голыми девками. Если давали хорошую цену, мог и мобильник передать. Сделки в основном были грошовыми, но иногда перепадала возможность срубить по-крупному.

Недавно ему предложили самое выгодное в жизни дело.

Первый контакт состоялся два месяца назад. С тех пор Уолли тщательно готовил почву. Деньги уже капали на банковский счет в его родном Толедо в штате Огайо. Он рассчитывал выйти на свободу миллионером.

Азертон завернул коробку конфет в простыню, сунул наушники-капельки «айтач» в уши и отправился в прачечную. По дороге Марвин Гэй нараспев спрашивал его «Что происходит?».