Спираль истории. Книга 2

— Боюсь, что у меня иная дорога, — сказала Селестиэль. — А чем ты занимался до того, как попал в Вечность?

— Ну, вначале я пару лет был адвокатом, — ответил Голдштейн. — После того, как закончил юридический. А потом — скажу тебе по секрету, хотя теперь уже все равно, наверное — потом я несколько лет работал на израильскую разведку «Моссад». В отделе планирования специальных операций.

— Потрясающе, — восхитилась Селестиэль. — Ирв, у тебя такая интересная жизнь!

— У тебя, пожалуй, не хуже, — рассмеялся Голдштейн.

— Ну, сравнил! Последнюю тысячу лет я просидела в лесу, оплакивая прошлое своего народа и мечтая о его будущем. Мне кажется, я только сейчас начала снова жить по-настоящему.

— Завидую я вам, — признался Голдштейн. — У вас все еще впереди… А мне уже пора на покой.

— Не рано ли?

— Нет, Селест. Сколько, по-твоему, можно болтаться между небом и землей? Сыновья выросли, а я даже не заметил, когда, — вздохнул Голдштейн, приложившись к серебряному кубку. Вино было восхитительное, ему еще ни разу не приходилось пробовать ничего подобного.

— А где твоя семья? — спросила Селестиэль.

— Жена, младший сын и обе невестки — в Париже. А что толку? Я их вижу пару недель в году. Скажу тебе, опять же по секрету, — Голдштейн наклонился к ней поближе, — после Нового Года у меня заканчивается контракт, и я думаю не возобновлять его.

— А кто же тебя заменит на «Эйприл Фест»? — спросила Селестиэль.

— Мой старший сын, Аарон, — ответил Голдштейн. — Надо же, в конце концов, внуков понянчить!

— Надо же, — задумчиво сказала она. — А я была уверена, что ты доволен своей работой…

— Доволен, конечно, — ответил Голдштейн. — Получаю десять тысяч долларов в месяц, куча всяких привилегий, вся семья устроена. Но ведь всему когда-то приходит конец.

— И что же ты собираешься делать? Будешь сидеть на скамейке с другими пенсионерами, в шахматы играть? — лукаво улыбнулась Селестиэль.

— Ну, это вряд ли, — ответил Голдштейн. — Старый конь борозду не портит, я еще где-нибудь поработаю. Но на земле.

— Конечно, Ирвинг, — согласилась она. — Тебе еще рано уходить на покой. Ты еще хоть куда во всех отношениях. Голдштейн расплылся в полном восторге. Ароматное вино столетней выдержки и восхищенные глаза прекраснейшей из всех когда-либо встреченных им женщин подействовали на старого шпиона расслабляюще.

Селестиэль поняла, что клиент готов.

— А что бы ты сказал, Ирвинг, если бы тебе предложили работу адвоката, — осторожно спросила она. — Ну, скажем, за сорок тысяч в месяц?

— Гм! — Голдштейн даже протрезвел от неожиданности. — Сорок тысяч? Адвокат? Это где же такой требуется? Да я хоть сейчас!

— В начале следующего года — по вашему календарю, — ответила Селестиэль, — на 258-й линии в Париже будет открыто посольство нолдоров. Нам понадобится адвокат из людей, чтобы разобраться во всех ваших путаных законах. Ты согласен?

— Согласен ли я? — рассмеялся Голдштейн. — За сорок тысяч в месяц? Она еще спрашивает! Только это называется не адвокат, а юрисконсульт.

— Ну, тогда подпиши контракт, — Селестиэль развернула перед ним свиток, украшенный восковой печатью Дома Феанора.

— Это кто писал? — спросил Голдштейн, ошизело глядя на пергамент.

Впервые в жизни он видел контракт, отпечатанный струйным принтером на пергаменте, да еще с восковыми печатями.

— Это Р8 для меня постарался, — ответила она. — Что-нибудь не так?

— Нет, все очень грамотно, — ответил Голдштейн, вчитываясь в каждое слово, — хотя обороты несколько непривычные. Ну, что ж, — сказал он, вытаскивая ручку. — Должен признаться, никогда еще не получал такого удовольствия от попытки вербовки. Надо бы поломаться для виду, чтобы ты еще немного меня пообхаживала, — он поставил свою подпись и дату.

— Вот и отлично, — сказала Селестиэль. — Мы сами с тобой свяжемся.

Дальнейшие действия нолдоров немало удивили руководство Вечности.

В тот же день, одиннадцатого ноября, Финголфин явился к принцессе Сильмариэнь с предложением купить все шагающие бронемашины Моргота, ставшие трофеями гондорской армии. После побоища на Горгоратской равнине у союзников оставалось еще около двухсот 12Н75, не считая пятидесяти трех, захваченных ранее нолдорами. Официально они считались имперскими трофеями. Гондор сейчас отчаянно нуждался в средствах, так что сделка состоялась без промедления. Кроме того, нолдорам достались почти полтысячи шаттлов Моргота, захваченных ими совместно с армией Великого Орлангура в пустыне, при разгроме харадской армии. Гил-Гэлад, по совету Лугарева, оставил там вооруженный отряд для охраны, чего ни Черные гномы, ни эльфы — авари сделать не догадались. Многие из шаттлов были вообще не повреждены.