Спираль страстей

Алексей подумал о вопросе, который задавали Харин и Возович, и о том, почему он не ответил на него. Дело в том, что он только недавно осознал, что означала перемена, произошедшая с ним за последние полгода, и не знал, что с этим делать. Это было чертовски обидно. Он был огорчен. И зол. Когда человек становится клише, он уже на пороге своего окончательного падения. Возможно, в тот момент он был уже неисправим. Долгое время Невзоров не хотел в это верить. Он собирался быть другим. исключением из стереотипного циничного полицейского. Но ему пришлось это признать. Через одиннадцать лет его эмоции были выжжены. Это было правдой; для него больше не существовало ни удивлений, ни чудес, ни тайн, ни восторгов. Была только удушающая предсказуемая окончательность жизни, о которой он сожалел фаталистически, что заставляло его чувствовать себя глупо, как должен чувствовать себя упрямый курильщик, когда ему говорят, что он умирает от рака легких: нет надежды и некого винить, кроме себя. Его идеализм действительно исчез. Его охватило всепоглощающее разочарование, разочарование, которое тяготило его больше всего.

Глава 5

Когда зазвонил телефон, он отвернулся от окна и взял смартфон со столика рядом с красным кожаным креслом.

- Сегодня вечером я приглашена на дегустацию вин в 'Прибой', - ворковала его гражданская супруга, художница Евгения Ческидова. - хорошие отзывы от Марка Кановского. Ровно в семь. А потом мы могли бы пойти к Багирянам. Я в настроении пойти к Багирянам.

Он представил себе Евгению за мольбертом в ее студии рядом с университетом. Ее светло-каштановые волосы были зачесаны назад, как у Эвиты Перон, шелковые рукава закатаны до локтей, а пальцы были испачканы пастелью цветных карандашей, когда она, прижимая к плечу телефон, рисовала блики дизайна атриума. Деневной свет в студии становился мягким, слишком тусклым, чтобы работать.

- Поход к Багирянам требует некоторой концентрации, - наконец сказал он. - и здоровья.

- Вот именно, - ответила она. - Мы сможем насладиться общением.

- Да, только сегодня вечером мне надо работать.

- О, что за новости... Ты шутишь.

- Нет, это не так.

- Чрезвычайная ситуация?

- Я не могу, - сказал он, и это было правдой. Но кроме этого, он не хотел идти ни на дегустацию вин, ни к Багирянам. Он знал, что это не то, к чему Евгения стремилась всей душой. Она только пыталась вытащить его, мягко.

- Может быть, завтра вечером,- сказал он. Он чувствовал себя неловко.

- Может быть, и так, - Ее голос стал ровным, и ему показалось, что она перестала рисовать и смотрит на тот же угасающий свет, который он видел за открытыми дверями.

- Я мягкотелый. - сказал Алексей. - Послушай, я должен быть не позже полуночи. Почему бы тебе действительно не пойти в 'Прибой'; нет смысла сидеть в такой вечер в мастерской одной. Когда я вернусь, мы выпьем по стаканчику и поговорим. Хорошо?

- Нет. Я не хочу идти к Багирянам без тебя. Но я зайду в кафе и по дороге домой что-нибудь съем. Постарайся вернуться раньше полуночи, хорошо?

- Я постараюсь, - сказал он.

Он положил телефон и оглядел стены, украшенные белоснежными обоями. Это была большая комната, лучшая в доме. Когда Невзоров стал полицейским, отказавшись от профессии юриста, Невзоров нарушил четыре поколения семейных традиций, но это была традиция, которую его отец впервые ослабил, покинув Киев, когда он был молодым человеком, чтобы получить диплом юриста в Ленинградском университете. Затем, вместо того чтобы работать в родном городе, он отправился на Кавказ. Он женился на грузинке, разрушив мечты своей семьи об укреплении старых семейных союзов в Киеве, и переехал в Тбилиси, чтобы работать в городской прокуратуре. Его семья потеряла надежду и могла только качать головами в корпоративной жалости к тому времени, когда он, наконец, поселился в Краснодаре в начале шестидесятых. В конечном счете, однако, казалось, что Невзоров-старший принял все правильные решения. Его эксцентричный интеллект и социальные связи в Грузии и Краснодарском крае позволили ему стать юридическим советником местных богачей по обе стороны Кавказского хребта. Он приобрел немалое состояние и став пенсионером, переехал на побережье. Оглядываясь назад, можно было сказать, что это была блестяще спланированная карьера.

Но жизненный выбор Алексея Невзорова был явным разочарованием даже для его отца. И все же не разочарование воздвигло между ними стену. Старик видел в сыне слишком много собственного независимого мышления, чтобы поверить, что это плохо. Он стал самым главным консультантом Алексея. В этом доме они проговорили много долгих ночей и теперь Алексей скучал по нему. Теперь больше, чем вначале, больше, чем он мог себе представить.