Спираль страстей

Тот не был таким уж большим. Он удобно поместится в его руке. Он поднял его и ощутил тяжесть шарообразной ткани в руке, затянутой в перчатку. Сквозь резину он чувствовал прохладу от холодильника. Он обхватил его рукой и слегка сжал. Медленно разжав ладонь, он увидел, как липкая ткань на мгновение прилипла к его резиновым пальцам, словно желая остаться привязанной к нему, не желая быть оторванной. Он использовал деревянный депрессор, чтобы сгрести его в чашку Петри. Теперь он повернулся от мозга к собаке. Виднелась только морда, так как глаза сеттера были закрыты плотью его собственного черепа, как повязкой. Роберт приподнял кожу со всех сторон и швырнул ее в пустую черепную полость. Пес смотрел на него, бестелесный, безмозглый, пассивный. Роберт вынул из ткани еще один чистый скальпель и, держа его в правой руке, осторожно оттянул пальцами левой руки веко правого глаза сеттера. Он поместил скальпель точно в верхнюю часть глаза и быстрым движением запястья просунул его за глаз, перерезав черепной и зрительный нервы, и вытащил его на стол. Он наклонился и посмотрел на него. Он всегда спасал глаза. У него дома было, должно быть, сорок глаз, и все они плавали в формальдегиде в лабораторной банке. Эти были хорошие. Он быстро поместил их обоих в пластиковую пробирку с формальдегидом, которую закрыл крышкой, и поставил на край стола. Двигаясь теперь быстро, он снял голову собаки с удерживающего устройства и положил ее в пластиковый мешок для мусора вместе с загрязненным полотенцем, чтобы сжечь. Он бросил пакет в специальную канистру, которая гарантировала немедленную утилизацию, и поставил его в коридоре. Он позвонил в службу охраны. Пакет заберут в течение часа. Он протер поверхность стола для вскрытия дезинфицирующим раствором четвертичного аммониевого соединения. Затем тщательно вымыл его с мылом и теплой водой. Он собрал инструменты, которыми он только что пользовался, сложив их в проволочные лотки в круглом хромированном чреве автоклава. Закрыв переднюю загрузочную дверь, он повернул рулевой замок и включил стерилизатор.

Он вернется позже, чтобы закончить чистку инструментов дезинфицирующим средством и водой с мылом. Роберт снял и почистил защитную маску, снял перчатки и второй лабораторный халат и положил их в специальные мешки для стирки, которыми пользовались только вирусологи. Подняв глазные яблоки на уровень своих глаз, он еще раз внимательно посмотрел на них. Они были сильно увеличены жидкостью и, казалось, почти разрывали пробирку. Он встряхнул пробирку и сунул ее в карман халата. Затем он положил мозг в чашку Петри и вышел во внешнюю лабораторию, выключив свет и закрыв за собой дверь. Теперь ему предстояло выяснить, действительно ли у собаки был вирус.

Роберт надел новую пару хирургических перчаток и выложил на стерильную салфетку на лабораторном столе вторую серию инструментов. Он поставил перед собой чашку Петри с мозгом и включил люминесцентную лампу. Он повернул мозг в тарелке так, как он был бы расположен, если бы стоял над собакой, когда она отвернулась от него. Срезы тканей будут взяты из наиболее важных частей мозга для выявления бешенства. Гиппокамп представлял собой небольшой изгиб ткани в нижней части нижнего рога в латеральном желудочке обоих полушарий мозга. Используя небольшие щипцы, чтобы раздвинуть два полушария, Роберт вставил кончик скальпеля в щель и отрезал по кусочку от каждой полусферы. Он поднял их по очереди на конце скальпеля и поместил в чашку Петри с соответствующей этикеткой. По одному на каждую сторону мозга.

Перевернув мозг, он проделал аналогичную процедуру удаления тканей из обоих полушарий мозжечка, в заднем основании мозга за продолговатым мозгом, или стволом мозга, из которого он также удалил ткани. Он снова поместил каждый из них в отдельно помеченные чашки Петри. Это были образцы для просмотра под микроскопом, когда помещают несколько капель буферизованного глицерина поверх образцов и осторожно опускают тонкую крышку слайда на глицерин, стараясь не создавать пузырьков.