Спираль страстей

Невзоров отодвинулся к зеркалам, чтобы лучше видеть, и после некоторого размышления узнал репродукцию "Эль Замша де ла Изюм" Гойи - сказывалось увлечение гражданской супруги Алексея живописью. Задумчивая картина более поздней жизни Гойи и одна из серии гравюр под названием "Лос-Капричос", она изображала обезумевшего человека, склонившегося над письменным столом в прерывистом сне, когда уродливые крылатые существа появлялись из темноты, чтобы преследовать его мучительные сны. В этой репродукции было одно отличие, которое Алексей нашел интригующим. Надпись, которая была названием гравюры и появилась на конце стола, на котором лежал субъект, была написана в зеркальном отражении, так что для того, чтобы прочитать ее, нужно было повернуться лицом к противоположной стене, нарисованной на картине. При этом монстры психики Гойи выходили из тени, чтобы преследовать и зрителя. Сам Невзоров стал частью картины, и из темноты за его спиной на него обрушились демоны беспричинного сна. Он снова повернулся лицом к комнате. Подойдя прямо к шкафу, он включил маленький фонарик и начал обыскивать карманы костюмов Роберта, спортивных пиджаков и брюк. Он нашел только брошенную монету и частично использованный спичечный коробок. Под развешанной одеждой был низкий комодик с бельем, носками, выстиранными рубашками, носовыми платками и другими аксессуарами. Невзоров прошелся по всем ящикам, прощупывая одежду и ощупывая углы. Он присел на корточки на полу шкафа и ощупал носки каждой из восьми пар обуви. В ванной, сплошь покрытой белой плиткой, с белыми полотенцами и мочалками, лежали обычные туалетные принадлежности. В аптечке не оказалось лекарств, как предполагал Алексей. На самом деле, там было так мало личных вещей, что это напомнило ему комнату в отеле. Вернувшись в спальню, Невзоров подошел к единственному оригинальному предмету мебели - водяной кровати, заключенной в черную лакированную раму. Мгновение он смотрел на неубранные свертки грязно-белых простыней, а затем наклонился и обошел водяную кровать, ощупывая руками ее раму. Ничего. Потом он увидел порошок в углу. Сначала это выглядело как размытое пятно бледного света на сером ковре. Но Невзоров инстинктивно знал, что это такое. Он двинулся к нему, очертания находки становились все более отчетливыми по мере приближения. Он был разбросан в радиусе примерно двух метров от угла, где большая картина граничила со стеной. По внешним краям радиуса порошок был тонко распределен, рассыпан, как иней, но быстро становился все гуще к углу, пока не собрался в кучу толщиной в нескрько сантиметров там, где пол встречался с двумя стенами. В этой области тонкая пленка белой пыли прилипла к тонкой текстуре двух стен на расстоянии чуть выше головы Невзорова. Сам порошок был сильно перемешан, как будто что-то билось и скреблось в нем, глубоко вдавливая его в ковер, а затем снова насыпало на него еще больше порошка. Не весь он был свежим. Некоторые из них были старыми и грязными. Она выглядела так, словно долгое время служила подстилкой для животного. Но никакого животного не было. На полу, вплотную к плинтусу под картиной, узкая дорожка шла к двери ванной. Сначала след был густым от пыли, но быстро становился все тоньше, пока не исчез совсем на полпути вдоль стены. В нескольких местах в конце тропинки отчетливо виднелись следы Роберта. Алексей попятился от угла, пока не оказался почти посередине комнаты. Он посмотрел на картину на стене, потом снова повернулся и посмотрел вплотную картину "Сон разума порождает чудовищ".

Он вышел из спальни и прошел в гостиную, где источником света были три лампы, одна из которых стояла на полу. Невзоров включил каждую из ламп, но освещение показалось ему тусклым. Ощущение скудности обстановки усилилось у него: коричнегого цвета столик, большой и приземистый, с покрытием из дымчатого стекла и фляжкой с шариками в центре; длинный черный стол, заваленный книгами, очевидно, учебными заданиями; этажерка, пыльные полки которой были завалены всякой всячиной: бумагами, использованными и неиспользованными шприцами с иглами и без, болтающимся стетоскопом, наполовину пустой пачкой сигарет, мелочью, расческой, кофейной кружкой. Два венских стула стояли по одну сторону кофейного столика напротив небольшого диванчика, обтянутого черной кожей. Вот и все.