Спираль страстей

Невзоров ожидал увидеть сложную стереосистему и сотни компакт-дисков, но их там не оказалось. Здесь не было ни ваз, ни растений, ни сувениров-тех мелочей, которыми люди окружают себя, чтобы дом стал продолжением их личности. За исключением картин Гойи. Две самые большие стены в комнате снова были украшены работами угрюмого испанского художника. На стене слева, повернувшись лицом к окну, Алексей узнал 'Собаку', во многих отношениях одну из самых странных работ Гойи, изображающую маленькую собачью голову, смотрящую вверх из нижнего левого угла картины. Остальная часть серо-черной картины была пуста, за исключением неясного темного участка в правом верхнем углу, который давал Невзорову ощущение, что собака смотрит поверх края земли в пустой космос. Эта картина была предметом постоянных спекуляций со стороны экспертов Гойи. Сам художник не оставил никаких следов. Другая стена была заполнена жуткой гравюрой под названием "Наду". На ней был изображен разлагающийся труп, опускающийся обратно в могилу, из которой он поднялся после того, как написал испанское слово, означающее "ничего" в пыли костлявым пальцем. Это было произведение глубокой безнадежности.

Алексей попятился к входной двери и оглядел общую мрачноватую сцену резиденции Роберта. Он видел жилые помещения многих убийц, и хотя каждое из них в целом отражало экономическое положение его обитателя, в каждом случае они были ничем не примечательны. В принципе, это можно было точно описать как "логово". От этих тусклых комнат исходило странное ощущение, можно даже сказать, настоящая вибрирующая аура занимавшего их разума. Невзорову казалось невероятным, что Роберт Гимаев спит, работает и видит сны здесь. Это была не та среда, которую можно было бы простить за ошибочный дурной вкус. Нет, ему показалось, что все было тщательно продумано. Это было обставлено им намеренно для того, чтобы подпитывать свой разум его же собственными мутациями, чтобы они жили друг в друге в состоянии психического каннибализма.

Невзоров повернулся, быстро пошел к входной двери и рывком распахнул ее. Харин резко обернулся.

- В чем дело?

Невзоров посмотрел на яркий вестибюль и молодое лицо Харина, как будто их блеск и молодость были магическими. Ему было интересно, что отражается на его собственном лице. Ему хотелось хотя бы на минуту развеяться после неприятных ощущений, который он испытал в логове Роберта.

- Ничего.

Алексей приоткрыл дверь.

- Дай мне еще пятнадцать минут, и мы уберемся отсюда.

Он закрыл дверь и попытался выкинуть из головы все, кроме того, что ему предстояло сделать. Вернувшись на кухню, он открыл холодильник. Он был практически пуст. Там была бутылка апельсинового сока, немного сыра в упаковке, половина батончика масла, все еще завернутого в фольгу, пять или шесть кусков ржаного хлеба в мятом целлофане и две бутылки пива "Хайнекен". Морозильник был пуст. Невзоров почему-то думал, что там может храниться коллекция вирусов Роберта. В кладовке было так же пусто. Роберт почти не ел здесь. Невзоров прошел в гостиную и принялся рыться в бумагах и книгах на столе. Там не было ничего личного; все это, по-видимому, относилось к его медицинским занятиям. В шкафу со стеклянными полками не было ничего более важного, чем он увидел при первом беглом взгляде. Он оглядел комнату. Место было так подчеркнуто лишено излишеств, что искать было негде. Он подошел к столику и, опустившись на одно колено, провел руками по деревянной раме. Одна рука поддерживала его вес на столе, в то время как другая скользила по его краю. Он повернул голову набок, и его взгляд упал на емкость, наполовину наполненную шариками. Двигаясь, он покачал стол, и один из шариков отделился от других, немного поплыл вверх и затем затонул.

Невзоров остановился. Он пристально посмотрел на емкость. Он медленно выпрямился, протянул обе руки и придвинул к себе сосуд. Глазные яблоки зашевелились в банке и уставились на него с разных углов, их выпуклые белки были единственным ярким пятном во всей комнате, когда они колебались в вязкой жидкости, которая их сохраняла. Невзоров не смог сдержать дрожь, когда уставился на кучу глаз. Сколько их было? Не человеческих, конечно. Ведь ни одна из девушек не была изувечена. Да, жутковатое местечко.